Мандалорский доспех
Шрифт:
Когда-нибудь крах Гильдии окажется лишь воспоминанием. Но не его - чужим; он не видел пользы в воспоминаниях…
Или проще - он не хотел помнить.
СЕЙЧАС…
Она наблюдала, как он работает. Или готовит себя к работе. К своей работе, подумала Ниелах. Что означало скрупулезную подготовку оружия, всевозможных инструментов для превращения обитателей Галактики в кровоточащие (или обугленные) куски плоти. Боба Фетт вернулся из страны мертвых, из серого преддверья, в котором так долго спал, и вновь был готов наполнить свои руки смертью.
–
– Ниелах указала на жутковатый и одновременно идеально законченный предмет у охотника на коленях; тусклый темный металл отблескивал на ярком солнце.
– Что эта штука делает?
– Ракетомет, - Боба Фетт не повернул головы, не оторвался от кропотливого занятия.
Инструментом, в котором Ниелах с изумлением признала часть системы для переливания крови, несомненно, позаимствованной у дроидов, охотник прочищал оружие от песка и засохшей слизи.
– Но что он делает?
– Убивает, - Фетт был, как прежде, краток и малоразговорчив.
– Многих за один раз, если правильно с ним обращаться. На большом расстоянии.
– Спасибо, - Ниелах почувствовала, как кривятся ее губы, придавая липу выражение гадливости; хорошо, что на нее никто не смотрит.
– Об этом я как-то и сама догадалась. Не думай, опекать меня не требуется. Просто я стараюсь убить время за приятной беседой. Но, полагаю, умение общаться не входит в перечень твоих талантов.
Фетт не стал отвечать. В узком темном визоре мандалорского шлема отражались неторопливые движения руки и зажатый в ней инструмент.
Ниелах вдруг подумала, что уже видела ракетомет раньше: узкая боеголовка поднималась над плечом охотника. Сейчас, когда оружие лежало на коленях хозяина, казалось, оно было нацелено на останец, высовывающийся из песков Дюнного моря. Деспотически жестокие солнца-близнецы заливали окрестности сухим мерцающим жаром. Когда Ниелах закрывала глаза, то продолжала видеть плавающие цветные пятна. Даже в тени пещерки - входа в убежище - жесткое излучение заставляло трескаться и без того пересохшие губы и при каждом вдохе поджаривало легкие.
– Вам необходимо пить больше жидкости, - возле Ниелах остановилась высокая дроидесса, - чтобы восполнить ту, что постоянно выделяет ваше тело.
Она протягивала контейнер с водой из запасов, сделанных Феттом во время короткого контракта с Джаб-бой Хаттом.
– Результаты, выражаясь в физиологическом смысле, будут строго противоположны.
Ниелах одним долгим глотком осушила контейнер, по шее и груди потекли тонкие струйки. Она вытерла рот тыльной стороной ладони и поставила банку рядом с собой. Вторая такая же емкость медленно испарялась у ног Бобы Фетта. Охотник не прикоснулся к воде с тех пор, как дроидесса принесла ему контейнер. Доспехи - запасной набор, хранившийся под кодовым замком, оснащенным детонатором (на тот случай, если кого-нибудь одолеет жадность), - превратили охотника из инвалида во впечатляющего специалиста по всем видам смерти, которым Боба Фетт был до встречи с сарлакком. Как только он защелкнул на горле застежку восстановленного шлема, превращение завершилось. Ниелах сообразила: охотник не нуждался в воде, потому что вновь стал самодостаточной единицей, не подверженной слабостям смертных. Или, по меньшей мере, таково было впечатление, которое он внушал.
Ниелах прислонилась
Боба Фетт, по крайней мере, придумал, чем занять себя, пока двойные солнца неторопливо путешествовали по небу, а двойные тени с той же скоростью ползли по песку. После того как беглецы ушли из разрушенного жилища Денгара, одну ночь они провели в пустыне, тесно прижавшись друг к другу, чтобы не замерзнуть. Даже если бы у них был хотя бы один способ разжечь огонь, никто из них не осмелился бы развести костер из опасения привлечь внимание какой-нибудь тускенской ватаги, вздумавшей подышать свежим воздухом. Когда все-таки пришло утро, очертив оранжевым контуром далекие фиолетовые горы, Боба Фетт оказался из всех самым сильным, как будто в темноте впитал чужую энергию. Он вел их, сначала пошатываясь и спотыкаясь, опираясь на плечо Ниелах, но все с большей уверенностью, то и дело сверялся с какими-то одному ему известными знаками.
Как и все прочие наемники, работавшие на покойного Джаббу (вернее, тот, кто был достаточно сообразителен, чтобы не доверять коварному хатту), Боба Фетт устроил в пустоши за дворцом небольшой склад наиболее необходимых припасов. Во дворце все только тем и занимались, что, поощряемые хозяином, затевали интриги, поэтому всегда существовала огромная вероятность, что рано или поздно придется спасаться бегством от бывших соратников и коллег. Все, что хранилось в пещерке.
– оружие, запасные доспехи, продовольствие, средства связи, - гарантировало, что свою жизнь Боба Фетт купит ценой смерти возможных преследователей.
Ниелах, которая сидела у входа в пещеру и наблюдала, как Боба Фетт деталь за деталью свинчивает и собирает себя, отметила бережливость охотника за головами, граничащую со скаредностью. Ни одна из единиц вооружения или компонентов боевого доспеха, поврежденного в пищеварительном тракте сарлакка, не были списаны в утиль, пока Фетт не проверил их и не постановил, что они не подлежат восстановлению. Охотник уже выбросил большую часть личного вооружения, которое видела на нем Ниелах во дворце Джаббы Хатта, - от небольшого бластера, превратившегося в желудке сарлакка в оплавленную безделушку, до сменных зарядов к неизвестному оружию. И заменил точными дубликатами из запечатанных контейнеров, которые выволок из глубин тайника.
Все равно, что подсматривать за дроидом… Ниелах уже не раз возвращалась к этой мысли. Или - за сконструированной в имперских лабораториях боевой машиной со способностью к регенерации и саморемонту. Девица обхватила колени ладонями и продолжала наблюдать, как человек укрывается за слоем, доспехов и вооружения. Твердый металл сменял раненую, уязвимую плоть. Зеленовато-серый, видавший лучшие времена, но по-прежнему надежный шлем с узким визором спрятал человеческие черты. Фетт, кажется, даже не потрудился стереть кровь с лица.