Мандаринка на Новый Год
Шрифт:
— Учись расставаться с работами. Все, ты вышла из любителей. Будь профессионалом.
— Да какой из меня профессионал?
— Вот как первую работу продашь — так и станешь профессионалом. Ну, я забираю?
— Забирай, — со вздохом. — Но Жар-птицу не отдам!
— Если найду покупателя — отдашь.
— Нет! Егор, — почти просительно, — все что,
— Ладно, — соглашается. — Ты работай, девочка, а мы там потом разберемся.
Она гладит тонкий огненный гребень. Сама не может понять, чем ей так дорога эта работа. Она сделана качественно, это факт. Переливы — от темно-багряного через алый к трескучему оранжевому. Поднятые вверх крылья во всполохах застывшего пламени. Жар-птица. Феникс. Символ возрождения. И Люба так же, как феникс — когда-нибудь вернется к нормальной жизни. Сейчас она выживает.
Через какое-то время несогласие выразил уже отец.
— Любава, ну их уже скоро ставить некуда. Этак твое сказочное зверье скоро нас из дому выживет.
— Пап, ну Егор продает понемногу… Мне, наверное, надо просто перестать их делать в таком объеме. А я остановиться не могу, — Люба вздохнула.
— А что все Егор да Егор? Сама не можешь, что ли? Заниматься реализацией? Если это продается?
— Ой, пап, это не так просто. Этим, правда, надо заниматься. Я не хочу. Мне времени жаль. Я лучше… — она виновато потупилась.
— Кто тебя просит этим заниматься самолично? — удивленно спрашивает отец. — Есть такая штука, как Интернет. Открой свой интернет-магазин. От тебя ничего не будет требоваться. Почти. Только фотографии работ выкладывай.
— Да? Но я совсем не знаю, как сделать… такое.
— А тебе зачем знать? У нас есть для этого специально обученный человек — муж твоей старшей сестры.
— Витя?
— Витя.
— Нет!
— Почему? — отец удивлен. — Он в этом прекрасно разбирается.
Люба не может толком объяснить, почему. Наверное, потому что Вик — друг Ника. А она сейчас не хочет видеть вокруг себя ничего и никого, кто хоть как-то будет напоминать ей о нем.
— Ну, Вик же денег с меня не возьмет за то, что сделает этот магазин…
— Конечно, не возьмет. Вот еще глупости. Мы все свои люди.
— Не хочу его отвлекать от семьи на свои глупости, если это даже денег ему не принесет.
— Да Виктор будет рад помочь, я уверен.
—
— Привет, крыса.
— Кто?!
— Крыса, — голос Вика в телефонной трубке демонстративно ровен.
— Баженов, ты там белены объелся?! Я твоей бесценной пожалуюсь, что ты меня обзываешь!
— Я тебя не обзываю. Я констатирую факт.
— И почему это я — крыса?!
— А кто еще? Отказываешься от моей помощи, собираешь нанимать какого-то левого дядю со стороны. Как это еще назвать?
— Вик… — похоже, папа ее сдал.
— Люб, если ты на меня за что-то обиделась, или у тебя какие-то претензии ко мне — скажи прямо. К чему весь этот детский сад с привлечением чужих людей, когда я все могу сделать сам?
— Да ни на что я не обиделась!
— Тогда когда встречаемся?
— Эээ… зачем?
— Обсудить детали, — Вик по-прежнему невозмутим. — Ты расскажешь мне, чего хочешь от своего интернет-магазина.
Люба вздыхает. Вот как Надя живет с этим упрямцем? Непременно все нужно сделать по-своему!
— Ау, Любовь Станиславовна! Я жду ответа.
Не отстанет, факт.
— Ну, давай сегодня вечером после работы я к вам подъеду.
— Не, давай лучше не дома. Дома Ванька нам не даст поработать. Приезжай ко мне в офис. Знаешь, где я обитаю?
— Нет.
— Так, сейчас скину адрес смс-кой.
— Уютно у тебя тут. Боже мой, даже Надина фотография на столе… Баженов, ты законченный подкаблучник.
— Угу. Кофе будешь?
— А что у тебя есть к кофе?
— Ну, надо же… — Вик качает головой. — Дали меду — и ложку теперь подавай.
— Меду не хочу.
— Какие ж вы, Соловьевы, все-таки капризные… Печеньем меня сегодня угостили. Будешь печенье?
— Давай.
А потом они устроились за столом Вика, перед монитором.
— Ну, рассказывай.
— Вить, я, наверно, только на пальцах смогу объяснить…