Манекен в бегах
Шрифт:
– Чур, я – в каштановый крашусь! О, длинные волосы, шикарно!
– Каштанка будешь?
– Вот, зараза, повезло нам! Красотень! А распахиваться будут халаты, что тогда? Там платья!
– Мы сначала, слухай сюды, наденем один халат задом наперёд, а сверху другой халат. Я платье сниму.
– Хитро. Хитро придумал. Молодца! По туфлям узнают. Босиком не пойдём. Во, бахилы нашёл. Может, бахилы напялим и в них пойдём? Типа, забыли переодеть.
– Ты чё, Агафий? Сразу понятно! Всё моем, парики, покрасились! Феном сушим. Проверь, свет есть? Да аккуратней,
Зажигается лампочка и тут же гаснет.
– Везуха продолжается! Значит, вылезем! – говорит Агафон.
Игорь идёт в ванную, закрывается в ней и сушит парики. Агафон на цыпочках пробирается к окну, аккуратно осматривает окрестности из-за занавески. Никого нет.
– О, это то, что доктор прописал! – выносит Игорь парики – Давай вот тут сострижём,
Тут. Всё. Другое дело. Клёво. Обувь надо. Рыскай, рыскай, везде!
Роются, спускаются на первый этаж. Кучи мусора.
– Одни перчатки. О-па, тапки! Но женские! Маловаты. Давай дырки вырежем – предлагает Агафон.
– Это подозрительно.
В другом ведре находят несколько сабо на среднем каблуке. Меряют на свои ноги.
– Маловаты. Опять розовое! Покрашу в чёрный. Краска густая, подсохнет, я думаю – решает Игорь.
Проходится, шатаясь по комнате.
– А ничего, идти можно.
Кто-то подъезжает. Игорь рвётся к окну, но Агафон его не пускает.
– Я по звуку мотора слышу. Они!! Прячемся, Игорёх! – пугается Агафон.
– Не, не, стой! Одеваемся. Пиджак деда брось тут. Сумку выверни наизнанку, в неё пиджак и под ванную брось. Вторую тоже выверни. Бросай! А я брюки дедовы надену, вот майка какая-то, … сойдёт!
– Точно. Избавится от него. Туфли? Игорь!
– Туфли? Полоски разной краской нарисуй и поставь на видное место.
– А деньги, деньги куда?
– Ёкарный бабай. Вот жисть! Думаешь, пришёл в неё повеселиться, а тут, смотришь – одни Бабаи! Что, придумаем? Оба-на! Смотри! Манекен! … Ногу, ему выкручивай!
– Игорёха, ты – Надежда Мира!!
– Агафоша, бусы, кольца! … Навешай на себя.
– Стекляшки! … Пригодились! – надевает Агафон трое бус разного цвета и по три кольца на каждую руку.
Бегут к манекену. Стоит красивый, дорогой манекен. У него крутятся ноги и руки, ноги сгибаются в коленях, на голове настоящие волосы. На нём дорогой костюм. На ногах красивые мужские туфли. И у него – закрываются глаза. Человек и человек.
– Приклеили! Надо нож. Нагреем, от подставки отпилим! – догадался Игорь.
Игорь быстро находит нож, он идёт к газовой плите и греет нож. Агафон держит, Игорь отпиливает манекен от подставки.
– Ого! … Красавец! … Да, дай ты ногу-то! – психует Агафон – Упрямится. Толкай, толкай! Переворачивай! Все напихали.
– Ловкачи,
– Полное тело денег у мужика! – смеётся Агафон.
– Миллионер! С нами пойдёшь, мужик!
– Надо выходить, Игорёк. Прямо на них выйдем?
– А вот и третий. Прикинемся пьяными и пьяного несём. Глаза ему скотчем заклей.
– Всё. Спи, алкаш! – заклеивает глаза манекену Агафон.
– В карманы себе ножницы ложи, расчёски. Чтоб торчали! Мажь краской для волос халаты, чтоб по правде! Типа мы – парикмахеры, заходили сюда выпить. Наши деньги в носки положу. Давай, Агафон, свои сюда. Бабы в «сабо», с носками, не ходят!
Агафон снимает туфли, потом носки. Надевает «сабо» снова. Носки опять засовывает себе в бюстгалтер. Напихивает в него куски поролона из кучи мусора.
– Не хило. Всё-таки тебе нравятся большие бюсты?! Ха, ха, ха!
– Да, просто, прикольно! – смеётся Агафон.
– Давай на тебя одеколоном брызгану, чтоб спиртищем … воняло! – соображает Игорь – Краску сиреневую на губы на, мажь!
– Игорёха, у тебя внеземной разум! Ты гуманоид!
– Посмотрю одним глазком! – говорит Игорь.
Выглядывает, тут же назад.
– Они.
А в это время, в машине банды, идёт разговор о них.
– Где они могут быть? Всё объездили, не испарились же? – спрашивает Данила.
– Мамка, разроди меня обратно. Неужели всё, … оторвались! Щас пересидят где-нибудь у знакомых и всё, пиши, пропало! Денежки прямо из-под носа утекли! – печалится Трифон.
– Мужики, рассудим трезво. Трифон, Ядрёна плесень! Где бы ты отсиделся, пришлось бы тебе – «в бега»? – спрашивает Калистрат.
– Да в каком-нибудь пустом доме или на стройке, крайняк! – отвечает Трифон.
Он поворачивается в окно и видит пустую парикмахерскую: – Да вот хоть здесь!
Все замерли. Выходят из машины. Молча, идут к дому.
И тут, прямо на них, из дома выходят трое. Один парикмахер несёт пьяного на спине. У парикмахера широкие брови и баки. Его держит под ручку весёлая, кудрявая, каштановая парикмахерша. Она идёт, кокетливо покачивая бёдрами. У неё подкрашенные, изогнутые брови и ярко сиреневые, игривые губки. Парикмахеры, так естественно шатаются, нет никакого сомнения, что они пьяные. На глазах у них очки от солнца.
– Сходим за водкой и ещё вмажем! – говорит Игорь грубым, изменённым голосом.
– А этот – Уксус? Куда его? – спрашивает его подруга, кокетливым голоском.
– В магазине посадим, пусть спит. Проспится, сам уйдёт. Нам больше достанется.
– А ха, ха! Юмарист ты, … Валерка! Э, Валерка, а купи мне пива? … Я пивасика хочу! Оторвусь, сегодня за весь месяц! Накача-юсь! А то им работай, работай! Где справедливость? – спрашивает Агафон пьяным, женским голоском.
– Давай! Мне водки, а тебе пива и на брудершафт. Идёт? – решает Игорь.