Манеки Неко

Подарки к празднику.

Мидвэй.

Время : - не определено.

Синдикат Дракона.

Мидвэй.

Орбита.

– Господин, пройдите в вашу каюту.

Оглядываюсь. Смотровая палуба уже пуста. Девочка явно нервничает. Послали самую на их взгляд опущенную. С интересом ее осматриваю и сам для себя неожиданно задаю вопрос, от которого она чуть открыв ротик, только хлопает глазами

–

Здесь, в сердце синдиката, фраза обычная на другом краю галактики применительно к ситуации происходящей, даже сказанная на чистом японском, звучит совершенно дико. Система этикетных форм в речи японцев отличается особой сложностью и отражает социальную структуру японского общества, в котором до сих пор фразы и обращения строятся так, чтобы максимально оказать внимание собеседнику, проявить учтивость к нему, создать у него хорошее расположения духа.

Девушка в ярком комбинезоне младшего стюарта борта, заучено кивает головой и только потом понимает, что, сделала.

Безжалостно протягиваю ей фляжку. Девочка, словно загипнотизированная мною, берет. Глаза бегают. Помощи не будет, все законопослушные пассажиры и стюарты, уже ушли. Она одна послана увести из опасной при посадке зоны глупого гайджина. И должна это сделать почти любой ценой. Отчаявшись, опрокидывает фляжку и делает глоток.

Ловлю выпавшую из рук флягу. Хороший медицинский спирт, с правильным, металлическим привкусом. Звучит отсчет, пропуская два счета до маневра, сгребая за шкирку, прыгаю вниз, на палубу ниже.

Невесомость перед маневром затормаживает падение и позволяет оттолкнувшись от перил, финишировать у люка во внутренние помещения палубы ниже. Резкими толчками плыву к своей каюте. Коридоры пусты.

Замершая от страха девочка болтается в руке, сжавшись в комочек. Уже падая на диван, чуть не слетаю с него, когда включаются двигатели коррекции. Ловлю девчушку и упираясь в стол ногой, прижимаюсь к дивану, не позволяя себе и ей летать по каюте.

Каюта небольшая, но тут, это "люкс". Все же, я богатый коммерсант. А вот пилот, не очень умелый. Слишком много коррекций. А что вы хотели? Война. Но стариков, еще не вызвали на замену. Вот и водят такие суда некогда вторые пилоты набирающие опыта.

Девочка что-то пикает. Заглядываю в личико. Их тут немножко подправили. Все же коммерческие рейсы, так что она даже симпатичная. И совсем захмелевшая после спирта, судя по румянцу и тому, что толком не может слова сказать.

Снова коррекция. Поудобней устраиваюсь и со смехом понимаю, что она, обняв мою руку, тоже прижимается ко мне. Не от страха, а тоже поудобнее устраиваясь.

Наконец неумеха закончил коррекции. Начинает нарастать ускорение и по трансляции, объявляют о конце маневрирования. Девочка лежит закрыв глаза и кажется спокойной.

– Пригрелась?

Вздыхает.

– Я потеряла место. У меня, было два предупреждения.

– Пила саке и торговала трусиками?

Вспыхнув, пытается вырваться. Но дернувшись пару тройку раз, неожиданно обмякает и смотрит обреченно.

– Теперь, наверное, даже хуже. Ведь никто не поверит.

Поудобней закинув ноги на стол, в который ими упирался, хмыкаю.

–

– Тут нет подружек. Конкурс на место очень большой. Чтобы получить постоянное место, на корабле, надо выделиться.

Примерно могу представить, как это выглядит. И даже почему. Корабли переводят на военное обеспечение. Для перевозки пехоты, стюарты не нужны.

Меняю тему.

– Так любишь летать?

– Мама летала. Устроила меня на курсы и на этот корабль.

– Пенсия?

– Сорок Д билл.

– Понятно.

Достав фляжку, прихлебываю.

– Будешь?

В глазах ужас. Смеюсь. В этот момент раздается трель сигнала у двери. Девочка сжимается в комочек. Ну, в общем-то, все понятно.

За дверьми старший стюарт и кто-то из службы порядка борта.

– Вежливо раскланиваемся.

Видя, что я вполне адекватен. Смотрит мне за спину. Девочку, хотя и опрятно одета, только прическа растрепана, штормит. Не давая покрасневшему лицом чиновнику высказаться, подмигиваю "охраннику" и спрашиваю старшего стюарта

– Сколько стоит выброшенная вами вещь?

Захлопывает рот и пытается осознать значение моего вопроса. Аккуратно подбирая слова, и от этого говоря словно раздельно, начинает отвечать

– Компания, вынуждена в виду...

Прерываю. Я старше его, хотя и чужак.

– Факта нарушения правил полета и прибывания на борту нет. Я находился вовремя в каюте. Замок электронный, можете проверить время закрытия. Девочка была в неположенном месте во время полета, пьяна. Могла погибнуть.

Обращаюсь к представителю службы порядка.

– Два замечания. С учетом, последнего. Отстранение и увольнение?

– Это так. И крупный штраф.

Киваю, чтобы он прошел в каюту и подхожу к столу за который, понимая что не устоит на ногах, держится девчушка.

Оба на нее не смотрим, но представитель службы очень профессионально пробегает взглядом по каюте. Кровать аккуратно убрана. Стол чистый. Ничего лишнего. Мой чемодан в нише для багажа и она закрыта.

– Сколько?

Его выдает то, что даже не удивлен. Или кайсацу и УЭКД.

– Две тысячи.

Девочка как подкошенная, опускается на диван. Улыбаюсь и достаю кредитную карту.

– Будем считать, что на время пребывания по делам, нанял у фирмы, гида-секретаршу. Штраф, прошу включить сразу в стоимости предоставляемой услуги. Остаток оплаты, на ее личный счет. Номер моего юриста и агента, у вас есть. Документы и ее вещи, пусть принесут сюда.

Кладу на стол кредитный чип и свою идентификационную карту.

Золотая кредитная карта одного из ведущих банков Мидвей, говорит о многом. Еще один прокол, даже не пожав плечами, начинает оформлять происшествие и документы. А Старший стюарт, все это время, молча стоит рядом.

Когда все оформлено, с легкой улыбкой раскланиваемся. Осматривать номер, после проверки таможенными служащими на орбите, нет смысла. Уходят. До посадки еще три часа.

Открываю небольшой встроенный в стену бар холодильник. Смешиваю спирт с соком и даю стакан девочке. Она не смотрит на меня. Но слез нету, это мне нравится. Очень стойкая психика.