Мангака
Шрифт:
Todoshi — Seigy — Да ты задрал уже! Купил я её! Понял? Вот скриншот можешь посмотреть! (скриншот)
Seigy — Todoshi — Молодец, хороший мальчик! Спасибо, что отчитался (подмигивающий смайлик)
Todoshi — Seigy — Ксо! Да чтоб тебя #$ ##$@! (непереводимая игра слов)
Интерлюдия
— Актёром? Он? Ты уверена? — ошеломлённо уставилась Акеми на Юки, чуть приоткрыв рот и привстав со своего стула.
В этот раз они в столовую пошли вдвоём, так как все остальные участники их группировки были
— Ну, по крайней мере, он так сказал, и принёс свои извинения, что не сможет нам помочь, — уклончиво ответила девушка, — А так, откуда мне знать, правду он сказал, или нет? Но было непохоже, что он шутил. И он сказал, что скоро об этом вся школа узнает, так как режиссёр придёт к директору договариваться, чтобы его освободили от занятий.
— Если это так, то значит, его берут на одну из главных ролей. За второстепенных персонажей режиссёры лично не ходят просить. И это меняет всё дело, — задумчиво пробормотала королева класса, наматывая на палец локон своих длинных волос, — После выхода фильма ему тут прохода давать не будут, и как-то приблизить его к себе будет крайне затруднительно. Скорее, это уже он будет решать, кого брать в свою свиту. И, как назло, совсем мало времени осталось, чтобы что-нибудь придумать… Впрочем, ладно. Главное, что мы первые об этом узнали, так что небольшое преимущество у нас есть. Я обязательно придумаю, как использовать этот инсайд для нашей пользы…
Интерлюдия 2
— Ичиро! Старый ты лис! Ты ещё не на пенсии?
— Как видишь, ползаю потихоньку. Ещё два года осталось, — хрипло рассмеялся сержант, и пожал руку своему старом приятелю, которого встретил у входа в своё управление, — И что инспектору по делам несовершеннолетних понадобилось в нашем управлении?
— Да очередные родители всё перепутали, и подали заявление о том, что их деточек обижают не нам, а вам. Вот и пришлось ехать к вам, забирать его.
— И что, что-то серьёзное?
— Да какое там… Даже переломов нет. Подумаешь, подрались детки. Взяли моду, чуть что — заявления писать. Самое смешное то, что двух их сыночков-оболтусов поколотил один школьник, их ровесник. Да и сами они не раз у меня гостили. Я бы даже постыдился с подобным в полицию идти, а они — нет. Разобраться требуют, — отмахнулся инспектор.
— Да? И кто это там хулиганит? — заинтересовался Ичиро, — Я, вроде, всех наших хулиганов знаю, и мне сообщили бы, если бы они что-то учудили.
— Говорят, новенький какой-то. Кушито фамилия, — заглянул в дело Никамура, — Я ещё с ним не общался. Теперь вот повод будет. Даже интересно поглядеть, кто там на хулиганов такой страх навёл, что их родители заявление решили подать. Ладно, рад был тебя увидеть. Побегу, дела не ждут!
Они распрощались, а озадаченный сержант пошёл к себе. Почему-то он как-то сразу понял, что речь идёт вовсе не об однофамильце его вчерашнего нового знакомого.
Глава 22
Машука Гоя проснулась от того, что кто-то громко стучал в дверь. Легли они вчера с дочерью очень поздно, так как ждали сначала, когда явится полиция к этим жутким соседям, потом подсматривали в окно за беседой полицейских
Ещё она ждала, что полиция заглянет и к ним, чтобы опросить, но, как ни странно, к ним полицейские заходить не стали. Возможно, решили, что слишком поздно уже? Или необходимости в этом не было?
Она даже вообще пожалела потом, что вызвала полицию. Пошла на поводу у эмоций, встретив их на улице, и испытав настоящую панику, увидев, что родственник подростка (а то, что он родственник, было ясно сразу, достаточно было просто посмотреть на них) был ещё страшнее его, и при этом, был пьяный, и что-то вопил. Испугалась, что его потом потянет на приключения, и он к ним заявится среди ночи, а мужа, который мог бы урезонить его и прогнать, у неё не было.
Муж умер от рака, когда их дочери было всего пять лет, и она так и не смогла больше сблизиться ни с кем из мужчин, кто мог бы заменить Сайке отца. Всё время сравнивала каждого нового ухажёра с мужем, и каждый раз сравнение получалось не в пользу первого.
Разумом она понимала, что давно уже пора отпустить его и жить дальше, но… Ничего не могла с собой поделать. Одна только мысль о том, чтобы пойти с кем-нибудь на свидание, вызывала у неё глубокое отвращение. К тому же, она боялась, что Айка не примет отчима.
— Мама, кто это? — заглянула к ней в комнату встревоженная дочь.
— Не знаю. Сейчас посмотрю. Не бойся, — ободряюще улыбнулась она ей, встала с постели, и накинула на себя халат.
Шесть утра… И кому там неймётся в такое время? — озадачилась она, глянув на часы, и опасливо пошла к двери.
— Что вам нужно? — пытаясь не выдать своего страха, спросила она через дверь у соседского подростка, которого она увидела через дверной глазок.
— Доброе утро! — жизнерадостно отозвался он, растянув губы в улыбке, вот только глаза его оставались холодными, как будто в них застыли две льдинки, — Прошу прощения за вторжение! Я — ваш сосед из дома напротив. Может, вы всё же откроете дверь? Поверьте, я не кусаюсь.
— Нет. Я не принимаю гостей в столь раннее время. Говорите, что вам нужно, и уходите, — сухо ответила она, подглядывая в глазок.
— Я просто хотел принести вам свои извинения за своего деда, а так, получается, буду приносить их вашей двери. Впрочем, как хотите. Прошу извинить, что мой дедушка помешал вам вчера своей песней, — чуть поклонился он, — Правда, я не очень понял, каким образом он это сделал, учитывая, что вы не только не спали, но вас даже не было дома в это время, но раз вы решили вызвать полицию, то значит, чем-то он вам всё же помешал. Приношу свои извинения за его столь неподобающее поведение.
— Всё нормально. Ваши извинения приняты. Но вам не обязательно было приходить так рано, чтобы принести их, — чуть нервно ответила Машука.
— Я ещё раз прошу прощения, — ухмыльнулся парень, — Но, к моему огромному сожалению, я не мог прийти в другое время ввиду своей большой занятости. Освобождаюсь я поздно обычно, а вы, как я понял, очень не любите, если вас тревожат после десяти вечера. И я чувствую, что вы всё ещё не простили нас, а потому буду приходить к вам ещё неделю с извинениями по утрам. Надеюсь, когда-нибудь я смогу добиться того, чтобы вы по-настоящему нас простили.