Мангуп
Шрифт:
Княжич вспомнил про Браиль, четвертование сына хана Великой Орды Ахмата и ханских послов после победы Штефана при Липниках год назад, но промолчал.
Пир продолжался. Придворные и гости выкрикивали тосты в честь деспины Молдовы Марии и Господаря, но Штефан отмахивался от них, словно от мух. Ворчал:
– Эти подхалимы так и пытаются вылизать мою старую задницу. Первыми предадут, дай я слабину. Великие бояре – вот моя головная боль. Но постепенно в Господарском совете я заменяю всех прежних бояр на тех, кому доверяю. Это Збиря, Влаху, Тэутул.… Многие из них – моя дальняя родня. Даю им должности ворников, пэркэлабов, логофетов.… И всё же, друзей настоящих мало.
– Вы говорите с волохами на одном языке, но называете себя молдаванами, а их мунтянами. Чем вы отличаетесь от волохов?
– У нас история разная и люди мы разные. Они мунтяне, горцы. У них слишком много агрессивной римской крови. Может, отсюда их называют «волохи» - по-славянски итальянцы. Впрочем, волох – это также и пастух, а на германском языке вальх – кельт. Мы, молдаване – народ спокойный, миролюбивый, любящий природу. Даже имя своё мы получили от утонувшей в реке собачки князя Драгоша по имени Молда. Впрочем, это имеет и свои отрицательные стороны. Труслив народ Молдовы изначально. Много я положил труда, чтобы преодолеть эту трусость в Малом войске. Что касается меня лично, то незаживающая рана от валашской стрелы в ноге, полученная при осаде Килии, которую я пытался отобрать у Влада, до самой смерти будет напоминать мне о мунтянах.
– Почему вы воюете с мунтянами?
– Радул сошёлся с османами, и два года назад первым напал на Килию, принадлежавшую Молдове. В прошлом году, в отместку за это нападение, я сжёг Браил и ещё ряд городов. Уже в этом году Раду Красивый при поддержке турок начал кампанию против Молдовы, но получил от меня поражение. Теперь, как говорится, опять моя очередь. Заменю Радула на Бассараба.
– Расскажи, господарь, о недавней твоей победе над венграми,– попросил Александр.
– Было дело. Четыре года назад венгерское войско, разбив наши загранотряды, перешло Карпаты и вторглось в Молдову. Венгры заняли Бакэу, Роман и Байя. Я, по примеру Влада, приказал всё уничтожать на пути врага. Ночью 15 декабря по моему приказу был подожжен посад Байи с нескольких сторон. Двенадцать тысяч моих воинов неожиданно в ночи атаковали королевское войско, дезориентированное пожаром, и уничтожили почти всех. Сам Корвин был ранен в спину, и его на носилках унесли с поля боя. Почти семь тысяч убитых венгров по моему приказу снесли в огромную гору трупов, а сгоревших во время пожара невозможно было сосчитать. Ну, а теперь простите, загрустила моя девочка, надо уделить ей внимание.
Александр и Теодорик вернулись на свои места. Штефан наклонился к Марии и что-то нашёптывал ей на ухо явно неприличное, потому что Мария густо покраснела и прикрыла платочком свои точёные черты. «Старый хрыч»,– опять подумал Александр беззлобно, и поднял чарку вина за здоровье «молодых». Рассмеялся: «молодой старый хрыч».
Вечером на балу в честь новобрачных присутствовали все знатные бояре со своими жёнами и детьми. Дамы и девицы были в ярких платьях из бархата, парчи, шёлка: чёрных, красных, фиолетовых, белых и других цветов. Все надели маски. Но свою сестру среди толпы Александр легко узнал по особой стати. Мария была одета в ярко красное бархатное платье, отороченное чёрным мехом. Длинный шлейф скрывал её прекрасные ровные ножки, о которых здесь знал только Александр. Иногда княжич оказывался в танце рядом с Марией и улыбался ей. Она тоже легко узнала брата, и слегка помахала
Княжичу было приятно ощущать присутствие Марии, близкой души в этом чужом дворце среди незнакомых людей.
Танцевали бранссданс. Последние па – бранли. Когда музыканты заиграли куплет, дамы и кавалеры образовали круг и взялись за руки.
Прикосновение незнакомой женской руки стало для Александра как удар молнии. На мгновение его ноги неуклюже запутались, он чуть не упал, а потом даже не посмел повернуть голову, чтобы взглянуть на свою соседку справа. Он просто чувствовал её, и в тёплом зале ему вдруг стало зябко.
Оркестр заиграл припев, танцующие разомкнули руки и повернулись лицом друг к другу. Тогда Александр, наконец, увидел её глаза сквозь прорези шёлковой маски. В этих глазах была его жизнь: и прошлая, и будущая. Словно старая цыганка бросила карты на зелёную скатерть. Ворожея видела всё. Но остальные заглядывали через плечо и вопрошали: «Что там? Что там?» И боялись, и желали. Может, любовь? А, может, смерть? Да и скажет ли цыганка правду? Скажут ли правду эти изумрудные глаза? Глубокие и загадочные, словно волны моря. Волшебные и чарующие, как легенды старого Мангупа.
Кончился танец. Но Александр бестолково стоял истуканом посреди зала, пока Теодорик не увлёк его за руку в сторону. Нет существа глупее на свете, чем внезапно поражённый любовью мужчина.
Танцевали бельфиоре, аморозо, пицохару, анелло. И лишь Александр больше не танцевал ни разу, стесняясь своей неуклюжести. Он впервые глубоко сожалел, что был не самым прилежным учеником у придворного учителя танцев.
Княжич искал глазами вертикально разделённое, наполовину золотое, наполовину синее плиссированное спереди шёлковое платье с треугольным вырезом, не скрывающим белоснежную нижнюю рубашку тонкого хлопка. Высматривал длинную синюю шаль, серебряную маску с миндалевидными вырезами для глаз, распущенные тёмные волосы и диадему с голубыми сапфирами.
Разве можно влюбиться по прикосновению? Не видя даже лица? Одни глаза. Вдруг, это семейная дама с кучей детей, и где-то рядом занят разговорами или игрой в карты уставший от неё муж?
Александру показалось, что несколько раз её аккуратная головка повернулась, как бы ища именно его. Но нет. Это только показалось. Всё новые и новые фигуры рисовали на паркете танцующие, будто огромный калейдоскоп разворачивался перед глазами Александра. Потом танцы кончились, и незнакомка, вдруг, исчезла в сверкании тысяч свечей, словно всё это только привиделось ему в странном сне.
Под конец бала началось представление. Данс макабр. Танец смерти. На зеркальном паркете появились образы иного мира. И этот загробный мир уравнивал всех: богатых и бедных, знатных и неизвестных. Казалось, мир теней приоткрывает свои тайны. Смерть вела за руку епископа, императора, воеводу с пышными усами, подозрительно похожими на усы Штефана водэ. Смерть играла на арфе. Потом появились скелеты. Они тоже играли на тамбуринах и свирелях, увлекая за собой всё новые жертвы. Княжич был захвачен представлением. Ничего подобного Александр никогда не видел.
И вдруг за своей спиной он услышал нежный, как звук флейты, женский голос, который читал стихи по-славянски:
У всех у нас одна дорога,
Один удел, один конец,
Но жизнь была, и, слава Богу,
Что ты нам дал её, Творец!
Дал только миг
Среди пустыни,
Среди космических глубин,
Дал светлый мир,
Слова простые:
Дом, мать, жена, отец и сын.