Манифест великого тренера: как стать из хорошего спортсмена великим чемпионом
Шрифт:
Я ошибся, он бросил через четыре.
Если ты приходишь ко мне, чтобы сбросить вес, то рекомендую съесть последний обед до того, как мы начнем. У меня есть пять недель, чтобы привести тебя в форму. Начинаем, когда ты входишь в дверь, и, если ты не жульничаешь, если не съедаешь тайком у друга из тарелки пару ломтиков картошки или не выпиваешь пару бутылок пива на свадьбе двоюродного брата, то скинешь 10 килограммов за первые три недели. Я дам тебе еду, я дам тебе список всего, что есть можно и чего нельзя. Я пришлю тебе кого-нибудь, кто будет готовить. Я сяду с твоей женой или матерью и объясню, сколько сахара содержится в семи литрах апельсинового сока, которые ты выпиваешь каждый день.
Поверь, если хочешь узнать, что представляет собой человек, посмотри, как он будет себя вести во время выведения сахара из организма. Это не «низкоуглеводная» диета, и не плагиат диеты Аткинса; мы говорим о полном отказе от сахара. А с учетом того, что большинство людей даже не представляют, сколько сахара скрывается во многих продуктах, я даю им рукописные указания того, что они могут и чего не могут есть, с предупреждением, которое гласит: «Ты поймешь, что программа действует, когда у тебя начнет болеть голова и тебя начнет тошнить».
В первые два дня у них начинаются судороги, их бросает в холодный и горячий пот, их пучит, мучает дикая жажда, а потом их начинает трясти, как кокаиновых и героиновых наркоманов. Я забираю весь сахар из твоего организма до последнего грамма на 10 дней. После двух дней кошмара становится лучше. А если ты будешь жульничать, я узнаю об этом. Я заставляю проходить через это всех своих тренеров, чтобы они знали, что это такое.
Парень приходит в зал во время выведения сахара, и я спрашиваю, как он себя чувствует. Нормально, всё в порядке. Хм-м.
На следующий день я снова задаю ему вопрос: «Как самочувствие?», «Всё отлично», – отвечает он.
Проходит еще один день. «Всё в порядке? Соблюдаешь диету?» – «Да, всё хорошо».
Ясно, ты врешь мне в лицо. Хочешь всё испортить, делай это где-нибудь еще. Я знаю, что это нелегко, но нельзя оставаться в своей зоне комфорта и рассчитывать, что будет результат. Бросай себе вызов. Не бойся неудобств. Мы не можем помочь тем, кто всегда проигрывает.
Я обожаю парней, которые так хотят добиться результатов, что спорят со мной, чтобы делать больше, чем должны. Если они не готовы, я им так и говорю, но лучше уж человек будет тайком больше заниматься, чем плюнет на тренировки ради фотосессии для обложки журнала или рекламы кроссовок. После работы со мной можно делать всё остальное. Но не наоборот.
После того как Дуэйну провели операцию на колене в 2007 году, он делал в комнате для взвешивания упражнение, которое я заставляю выполнять каждого игрока в период восстановления после операции на лодыжке, колене или бедре перед тем, как я разрешу ему играть: вставал на 120-сантиметровый цилиндр и спрыгивал на пол, после чего запрыгивал на другой такой же цилиндр. Это нелегко и с физической, и с психологической точки зрения. Так я узнаю, может ли его тело выдержать нагрузку. Но не только. Не менее важно, готова ли его голова довериться телу или он боится за свои возможности. Потому что главное – не подпрыгнуть вверх, а преодолеть страх спрыгнуть вниз.
Итак, Дуэйн выполнял это упражнение, а рядом с ним тренировалось много других игроков. Спустя несколько дней мои тренеры начали мне говорить, что другие парни тоже втайне пытались это делать. Они прокрадывались в комнату для взвешивания, когда там никого не было, и прыгали по цилиндрам, чтобы понять, получится ли у них то, что делал Дуэйн. Многие из них ненавидели это упражнение, но хотели сравнить себя с Дуэйном. У Чистильщиков нет выключателя. Они всегда работают.
Одна из главных трудностей для меня – это не подпускать к мячу парня, который еще не готов играть. Когда ко мне приходят отличные ребята, чтобы восстановиться
Идеальный пример: великий Чарльз Баркли, возможно, самый физически одаренный человек из всех, что я видел, а также Чистильщик во всех смыслах. Чарльз работал со мной после травмы колена, и ему не понравилось, когда я сказал, что он не должен со своей разбитой коленной чашечкой подходить к площадке, пока с него не снимут фиксатор.
Он посмотрел на меня мертвым взглядом и потребовал мяч. После этого он встал под корзиной и десять раз сделал данк со здоровой ноги. Данк. Десять раз. С одной ноги. Кроссовка на другой так и не коснулась земли.
Я хочу именно таких парней, настоящих мужчин, которые готовы идти на риск и выкладываться по полной. После первых трех дней занятий я могу рассказать о человеке всё. В первый день он придет, готовый заниматься, и я заставлю его работать так, как он не работал ни разу в жизни. На второй день, когда он проснется, ему будет больно в таких местах, о существовании которых он даже не подозревал, у него появится соблазн прекратить тренировки. Но это всего лишь второй день, и у него болит только верхняя часть тела, потому что именно над ней мы работали. Так что, скорее всего, он снова придет. Но к третьему дню, когда мы уже поработали и над верхней, и над нижней частями тела, а его мышцы начали кричать от молочной кислоты, я буду знать всё, что мне нужно, потому что он будет полностью подавлен первыми двумя днями. Сорок восемь часов, таков экзамен. Если он придет, несмотря на боль и утомление, можно работать. Если он говорит, что не может… Значит, он не в том месте. Многие тренеры могут так работать. Но не я. Привыкай к тому, что тебе неудобно, или пусть у тебя ничего не получается где-нибудь еще.
IV. …ты входишь в Зону, выключаешь всё остальное и управляешь неуправляемым
Спокойный заводит окружающих перед игрой.
Завершающий сам заводится перед игрой.
Чистильщик никогда не заводится, он остается хладнокровным и спокойным, приберегая силы для игры.
Тихо, темно, одиноко. Всегда одиноко, даже в толпе, даже когда тебя окружает целая арена фанатов, скандирующих твое имя. Одинокость в твоей голове, есть только шум, который никто, кроме тебя, не слышит… никаких помех снаружи. Ничто не отвлекает. Сейчас только ты имеешь значение.
Темная сторона давит на тебя, горит в тебе, движет тобой… сделай это. Сделай это. Ты слышишь свое сердце, ты контролируешь каждый его удар. Ты контролируешь всё. Кто-то что-то тебе говорит… но ты не слышишь и не хочешь слышать. Позже кто-то – журналисты, коллеги, семья – скажет, что ты гад, груб и неприветлив. Они не понимают. А тебе нет до этого дела. «В твоем маленьком мире», – говорят они. Да. Именно. Выметайтесь. Оставьте меня в покое. Оставьте меня в покое.
Ты в Зоне.
Ты знаешь, что окружающие на эмоциях. Они чувствуют страх, зависть, возбуждение. Или они просто не понимают, что происходит. Но ты чувствуешь только то, что ты готов. Никаких эмоций, потому что в Зоне единственное чувство – это гнев, тихий, ледяной гнев, кипящий под твоей кожей… ты никогда не впадаешь в ярость, никогда не теряешь контроль. Молчаливый, как шторм, который медленно движется в темноте, его жестокость не видна, пока он не ударит, и его не оценить, пока он не приблизится.