Манон, танцовщица (сборник)
Шрифт:
Может, вам захочется написать мне, голубчик?
Антуан
Воздушная линия Латекоэр Дакар
(Сенегал)
Французская Западная Африка
Париж, апрель, 1929 г.
III
Мне совершенно необходимо тебе написать [5] . Хотя словами мне сказать тебе нечего. Это слишком глубоко во мне, слишком переплелось со мной. И смута так велика, что ее не передать никакими словами.
Но, несмотря ни на что, мне необходимо поговорить с тобой. Не потому что я надеюсь на понимание. Скорее я предпринимаю попытку, обреченную на провал. Слова. Так подбрасывают в воздух почтовых голубей, не зная, долетят ли. Но знаешь, может, посыл значим сам но себе, и он более значим, чем получение. Тебе я отдал всего себя. И теперь, может быть, по собственной воле повторно иду в рабство.
5
5
Тебе измениться невозможно. Я сказал тебе, что не понимаю, но я понимаю все, понимаю, — когда ты становишься ближе, когда отдаляешься, когда приходишь ко мне, когда отправляешь меня в изгнание. Ты переменчивая погода, а я все пытаюсь погреть старые раны на солнышке.
Не стесняй себя ни в чем, я прекрасно вижу то главное, что ведет тебя. Ты хочешь, чтобы тебя собрали. Мне трудно выразить тебя словами: жатва, собирающая сама себя. Я думаю о языке, это всегда сотворение мира, который мне кажется самым правдивым.
«Под сенью вечно летящих голубей…»
Вот так мне нужно было бы говорить с тобой, чтобы что–то сказать, опасная моя любовь.
Иногда сердце во мне хмелеет, начинает потихонечку закипать. В горле щекотно от смеха. Я чувствую, счастье переполняет меня, но боюсь его заметить. Осторожно поднимаю глаза и поглядываю на свое счастье. Присаживаюсь поближе к ослепительному солнцу, подставляю спину, греюсь. Млею, как ящерка: я так долго спал…
Но как опасна моя беспечность: по твоему лицу пробежала тень.
Твое лицо.
Потерянная мной колония.
Как–то раз ты назвала меня «слабым ребенком»… Думаю, я и есть ребенок. Не умею строить, не умею владеть. Боюсь, что не узнаю свой дом.
Старину Берниса, своего приятеля, я отправил умирать в пустыню, потому что дома он так и не нашел. А вот эту фразу, светлую и безнадежную, я люблю больше всего на свете.
«Мое короткое жаркое грустное и блаженное лето».
Я верил, что оно вернется.
Вот. А мне много не надо. Скромный завтрак поздним утром в день отъезда.
Вот. После этой минуты нежности говорю себе: вот он, мой скромный завтрак.
Моя единственная любовь.
Я знаю, что прожить со мной жизнь невозможно. Я слабее домов, деревьев, всего, что построено. Гораздо слабее. И я так предусмотрительно увел подальше от всего этого своего Берниса. Лучше ли то, что я дал ему взамен? Он врезался в звезду.
Этого слабого ребенка я оставил на плато в Сахаре, вы такого не видали, оно похоже на огромный стаи под звездами. Звездами, падающими вниз.
Но все начинается сначала. Узнаю счастье, узнаю весну и свою тоску.
Узнаю слова, которые хочу сказать.
Испуг разбуженного ребенка, он испугался раньше, проснулся и вспомнил об испуге.
Любимая моя, не пугайтесь: я разговариваю сам с собой. Любовь много больше меня. Мне нужно ее рассказать.
[Антуан]
Париж, апрель, 1929 [6] г.
IV
[…] Я нуждаюсь в прощении, у меня захмелело сердце [7] . Я сердит на себя, что не сумел удержать все в себе.[…] И все же будь уверена, голубчик Лулу, что я никогда больше не буду говорить с тобой об этом. Я вовсе не хочу сказать, что забуду тебя — думаю не без грусти, что это невозможно. Но видеться с тобой я больше не буду, сама того не желая, ты причиняешь мне слишком много боли […] Говорю тебе это без горечи, клянусь. Я досадую на любовь, похожую на затяжную болезнь, и не знаю, в самом деле, досадую или нет, потому что она лучшее, что у меня есть. Но встречи для меня опасны: покажется, что меня оделили капелькой нежности, и сердца не унять.
6
6 Источник: «Автографы и исторические документы», катало! — № 320, Аббе–Пино, 2006, лот 70. Бумага с названием «Кафе деля Режанс», Париж. Письмо не было целиком опубликовано в каталоге, но комментарий дает понять, о чем идет речь в пропусках.
7
7 Сент–Экзюпери извиняется за свое прошлое письмо Луизе де Вильморен. Вполне возможно, что этим письмом было предыдущее, тем более что оба они написаны на одинаковых листках бумаги с пометой «Кафе де ля Режанс», и в одном, и в другом Сент–Экзюпери говорит, о захмелевшем
[…] И все–таки мне бы хотелось писать тебе время от времени — хотелось бы, чтобы ты отвечала [8] . Уверен, ты тоже этого хочешь. Еще хочу почувствовать тебя надежным другом. Может, и ты хочешь этого? Меня ты можешь просить обо всем, ты знаешь. Любую жертву, в любую секунду. Я не пытаюсь уверить тебя, что это с моей стороны большой подарок, потому что я никогда тебе по понадоблюсь, но, быть может, это чуть меньше одиночества в миг, когда очень одиноко. И я всегда прощу тебе все, пусть ты даже делаешь мне очень больно. Поверь, и это я говорю без желания убедить тебя в собственном великодушии: если я омрачу твой образ, что у меня останется? Ты навсегда неприкосновенна.
8
8 Он находился в Париже уже три дня, по они еще не виделись.
[… [9] ] Там я опять заживу кипучей жизнью, и буду мало похож на слабого ребенка, которого ты знаешь.[…] В эту ветхую одежду я ненадолго ряжусь, попав сюда. И снова поспешно мужаю, становясь немного варваром, немного завоевателем.
[… [10] ] Но как узнать, что ты думаешь о написанном. Мне хотелось бы показать и то, что я написал для тебя. А вдруг ты рассердишься?
Антуан [11] V
Порт–Этьен, 29 августа (1931)
9
9 Сент–Экзюпери сообщает Луизе, что на следующий день он улетает в Центральную Африку.
10
10 Он отправил Луизе начало рукописи.
11
11 В постскриптуме Сент–Экзюпери просит Луизу де Вильморен сохранить, никому не показывая, черновик его книги (в настоящий момент рукопись находится в Фонде Бодмер), который он пошлет ей из Бреста. Обещание позволяет точно датировать это письмо началом апреля 1929 года, именно в это время Сент–Экзюпери прибыл в Брест, чтобы прослушать курс по управлению гидропланами в Коллеже военно–морской навигации.
V
Мне бы так хотелось знать, что ты думаешь о моей книге [12] . Нет сомнения, что она тебе не понравилась, раз ты мне не написала. Когда мы с тобой разговаривали по телефону, я понял, что ты еще ее не прочла, и не хотел тебя торопить. Потом я не смел тебя беспокоить, потому что ты родила ребенка [13] . И я уехал. До сегодняшнего дня я все надеялся, что книга хоть немного, но все–таки тебе нравится.
Если я подарю тебе вторую, то непременно надпишу. А эту не мог, было бы неделикатно, Лулу. И я не знал, как будет для тебя лучше. Уверен, что ты меня понимаешь.
12
12 Речь идет о «Нсчюм полете», который вышел в июне 1931 года. Между маем и декабрем 1931 года Сент–Экзюпери осуществлял ночные полеты на отрезке Касабланка — Порт–Эгьен Южноамериканской авиационной линии.
13
13 Третья дочь Луизы Элена Ли–Хант родилась в Нейи–сюр–Сен 23 июня 1931 года.
Счастливо, Лулу, напиши хоть словечко.
Антуан
Генеральная компания Аэропосталь
Касабланка
Перпиньян [14] (ноябрь. 1933)
VI
Лулу, милая, сегодня я получил твои письма от 5 и 11 марта, чувство неизъяснимое. Я не получал от тебя признаков жизни с твоего отъезда. Когда уехал И., я по части писем все уладил, но не пришло ни одного. И я боялся потревожить твой покой, раз ты предпочитаешь молчание. И ведь не радостно получить письмо, которое всего–навсего ответ, к тому же вынужденный. А сейчас я так остро и так чудесно чувствую твое присутствие в себе. Спасибо!
14
14 Сент–Экзюпери испытывает здесь гидропланы для компании Латекоэр.