Манон, танцовщица (сборник)
Шрифт:
И вот что я вам скажу, медмуазель, дом–прибежище, который создала эта женщина в маленькой квартирке Буэнос–Айреса, то счастье, которое она дарила, монотонное, скучноватое, потому что муж ее предпочитал риск и приключения чтению по вечерам, оказалось на поверку такой человеческой ценностью, такой мощной силой, что она смогла протащить Анри Гийоме через все Анды и помогла ему спуститься с высоты четырех с половиной тысяч метров на равнину. Это счастье его спасло. Чудо с Гийоме случилось примерно спустя месяц после гибели Прюнета, который не знал, куда же ему плыть. Думаю, что сравнение двух этих судеб будет для вас и поучительно, и утешительно. Ведь и вам иной раз может показаться, что вы тратите свои дни на монотонную работу, что ваша преданность никому не нужна, что беспрестанная забота о скромном домашнем счастье — увы — незначительна, но вспомните тогда, что каждый день , сами о том не подозревая, вы созидаете нечто очень важное. То, что, к счастью, может никогда не открыться во всей своей значимости, а может пять дней и пять ночей при сорока градусах мороза тащить ослабевшего от голода
28
28 Выдержка из «Наш праздник приданых в «Мод иратик». «Мод пратик».
Вступительное слово к фильму «Южный почтовый»
Задуманный в 1931 году, фильм «Южный почтовый» начал сниматься в 1936–м режиссером Пьером Байоном по сценарию автора. Сент–Экзюпери не ограничился написанием сценария, он вникал в каждую деталь съемок. Премьера фильма состоялась в Париж в марте 1937 года. Предваряло показ это небольшое вступительное слово, написанное Сент–Экзюпери не без горечи.
Несколько месяцев тому назад вы могли прочитать в газетах следующее объявление: «Для пассажиров открылась воздушная линия Касабланка — Дакар». Вы скользнули глазами дальше и без особого любопытства узнали, что каждую педелю определенное число чиновников, туристов и коммерсантов поднимаются в Тулузе на борт современною трехмоторного самолета и после остановки в Марокко осуществляют ночной перелет до Сенегала. Сенегал теперь отделен от Франции лишь двадцатью часами дремоты.
Пассажир не участвует теперь в опасном приключении. Самолет, летающий по расписанию, оснащенный кожаными креслами, полированными панелями, перестал быть для пассажира возможностью познавать, а превратился в продолжение коммерческого офиса. Помещение, где пассажиру расхваливали удобство путешествия, сообщали расписание, выписывали билет, и салоп самолета, где это путешествие стало реальностью, кажутся ему совершенно одинаковыми, органично перетекающими одно в другое. Пассажир не чувствует теперь и того, что путешествие его зависит от совершенно разных людей — любезных торговцев, которые его соблазняют, и летчиков, которые отвечают за него среди звезд.
Такова цена успеха. Когда механизм отлажен, он становится незаметным. Не видна техника, но исчезла и поэзия. На борту «Нормандии» из Гавpa можно долететь до Нью–Йорка и не заметить океана, механиков, звезд…
Фильм, который вы увидите, напоминает о временах, когда человеческое дерзание еще не было так удачно закамуфлировано.
Мы отлаживали этот механизм, мы прокладывали воздушные дороги, и каждый полет для нас становился знакомством, раз от раза более близким, с новым неведомым миром. Вылетев из Дакара, первую остановку мы делали в Нуакшоте. Маленький форт, затерянный в песках, был похож на спасительный илот посреди океана. Этим фортом мы и начали наш фильм. А потом еще посадка, еще, и мы одолели опасную пустыню. Вот они, наши остановки: Порт–Этьен, Вилла Сиснерос, Кап–Джуби… Нет, не причудливые четки звучных названий. Нам грозила смертельная опасность, и мы шаг за шагом продвигались к выздоровлению. Как только незадолго до Агадира мы замечали первые обработанные поля, первую зелень марокканского юга, мы понимали — мы здоровы.
Антуан де Сент–Экзюпери
Этим летом я ходил посмотреть на свой самолет. Пилот. Можно верить в людей
Предисловие
Может быть, эти три текста части одного? Может быть, это этапы или фрагменты некоего целого, в котором Антуан де Сент–Экзюпери объединяет личные воспоминания с размышлениями морального характера, продолжая передавать свои убеждения и распространять опыт? Или, может быть, их сродство связано только с тем, что они были написаны в одно время, где–то в середине 30–х годов? К этому времени у Сент–Экзюпери было опубликовано только два романа, «Южный почтовый» и «Ночной полет», но известность автора, получившего за второй роман премию Фомина, была уже очень велика. На протяжении последующих десяти лет известность Сент–Экзюпери будут поддерживать его многочисленные статьи в прессе, которые станут потом основой его книги «Планета людей». Вновь публикуемые тексты близки общей тональностью, выбором рассказанных случаев да и стилем к тому, что Сент–Экзюпери писал именно в этот период. Большинство листков, на которых сделаны его записи, носят фирменный знак кафе «Лини», завсегдатаем которого он стал после своего возвращения в Париж в 1933 году. Сент–Экзюпери приходил туда чуть ли не каждый вечер и сидел, ведя нескончаемые беседы с приятелями или заполняя размашистым почерком листок за листком.
По существу, мы не можем с точностью определить, для кого и для чего предназначались эти тексты. Мы получили их в виде рабочих заметок, явно не в окончательном варианте, но, судя по малому количеству правки, все–таки близком к окончательному. Обращение к публике в «Пилоте» говорит о том, что этот текст — лекция, и, вполне возможно, одна из тех лекций, который Сент–Экзюпери читал во время своего турне по странам Средиземноморья в ноябре 1935 года. Он совершил его вместе с друзьями Жаном–Мари Конти и Андре Прево. Из рапорта верховного комиссара Франции в Сирии и Ливане, отправленного министру иностранных дел, мы узнаем, что пилот–писатель провел в Бейруте 14 ноября «непритязательную беседу весьма изысканным языком, в котором не чувствовалось ни искусственности, ни натужности», и «очень удачно передал психологию работающего
Организовать турне с чтением лекций предложил Жан–Мари Конти, молодой инженер, выпускник политехнического института, товарищ Сент–Экзюпери по компании Аэропосталь. Писатель в это время работал в отделе пропаганды компании Эр Франс, участвуя в различных престижных акциях и давая технические консультации при съемках документальных фильмов. Уверенные в финансовой поддержке молодой компании — что подвергает сомнению в своем отчете верховный комиссар, — трое молодых людей перелетают из города в город на борту личного самолета Сент–Экзюпери — великолепной машины ярко–красного цвета — и читают лекции. От Касабланки до Марселя — таково было их путешествие, во время которого они побывали в Алжире, Тунисе, Триполи (12 ноября), Бенгази, Каире, Александрии, Дамаске, Бейруте, Адане, Стамбуле, Афинах (22 ноября), Бриндизи. Лекции, о которых мы очень мало знаем — кроме рассказа Нелли де Вогюэ, других свидетельств о них не сохранилось, — скорее всего проходили с большим успехом. Писатель собирал полный зал, и полученных средств вполне хватало троим друзьям на каждодневные нужды. Сент–Экзюпери не отличался ораторскими способностями, зато был великолепным рассказчиком, публика ему аплодировала. Ливанские франкофоны не поставили ему в вину даже охрипший голос и кашель… В Египте он подхватил бронхит и не без успеха лечился от него по дороге.
Писатель Жан Прево, которому мы обязаны первым опубликованным рассказом Сент–Экзюпери, назвал своего друга «мастером на воспоминания». Характеристика лучше всего соответствует именно тридцатым годам. До этого у Сент–Экзюпери был необыкновенно счастливый период, длившийся пять или шесть лет. Период, когда он работал в компании Аэропосталь, а она процветала технически, коммерчески и… человечески. Потом ее деятельность была приторможена, а потом и вовсе прекратилась — сказался кризис 1929 года и очень громкий политико–финансовый скандал вокруг ее владельца. А на Сент–Экзюпери после успеха «Ночного полета» обрушилась еще и критика коллег. Сент–Экзюпери исполнилось тридцать, он недавно женился и в своих журналистских статьях без конца обращается к недавнему прошлому. Похоже, что именно в это время он активнее, чем когда–либо, старается осмыслить полученный бесценный опыт. Хотя его сотрудничество с гражданской авиацией продолжается. Он вернулся из Латинской Америки в феврале 1930 года, а в мае уже снова летает на африканской линии, еще остававшейся в ведении Аэропосталь. Когда Аэропосталь окончательно разваливается, Сент–Экзюпери получает место летчика–испытателя у Латекоэра на юге Франции и работает там до 1933 года. Однако главное для него уже позади. Чары рассеялись, состояние благодати миновало. Но осталось редкостное сокровище — сгусток переживаний, чувств необыкновенной яркости, напряженных картин. На их основе сформируется впоследствии практическая мораль, возникнет парение духовного поиска, забьет неиссякаемый источник вдохновения… Детство писателя и линия с ее миссией и чувством долга переплетутся, превратившись в прошлое. Жизнь будут напрягать отныне два полюса — стремление вновь обрести домашний очаг и желание принадлежать душой и телом полному риска существованию коллег–летчиков.
Если в конце двадцатых годов Сент–Экзюпери был романистом, писавшим о линии, то в тридцатые он становится ее неутомимым летописцем и создает золотую легенду о подвигах своих товарищей, которые торили и пролагали небесные пути. В бесконечном припоминании, конечно же, не лишенном повторов, но проникнутом живой связью со своим временем, Сент–Экзюпери черпает материал для своих размышлений о моральных проблемах, нащупывает ответы на вопросы, которые не дают ему покоя: как прожить свою человеческую жизнь со смыслом? Что нужно сделать, чтобы на земле можно было жить по–человечески? Он осмысляет прожитое, и эту своего рода «паузу» завершат «Планета людей» и «Военный летчик». «Пауза» была нелегким периодом в жизни писателя, но во время нее вызрели два его шедевра. Все статьи, заметки, наброски этого периода, в том числе и публикуемые сейчас, отмечены неким родством, их роднит, по замечанию Нелли де Вогюэ, «упорное стремление автора извлечь из самых разных фактов один и тот же урок».
Вот почему не нужно удивляться, находя во вновь опубликованных текстах мотивы, эпизоды, темы, размышления, уже встречавшиеся в других произведениях, написанных Сент–Экзюпери. Так, например, описание плато в Сахаре между Кап–Джуби и Сиснеросом и метеоритов, лежащих на толще спрессованных ракушек, появится сначала в четвертом очерке серии «Полеты и посадки», опубликованном в «Пари суар» («Вечерний Париж») в конце 1938 года, а потом, через год, в «Планете людей» (глава «Самолет и планета»). Рассказ о ночи, проведенной в форте, который охраняет старый сержант и пятнадцать сенегальцев, был опубликован сначала в «Марианне» в 1932 году («Пилот на линии»), потом в другом варианте в «Пари Суар» («Полеты и посадки»), а затем в третьей версии в «Планете людей» («В пустыне»). А впервые Сент–Экзюпери напишет об этой ночи в письме к Анри де Сегоню от 14 февраля 1927 года из Дакара. Что касается фрагмента о детских играх «Шевалье Аклен» и «Колдунья», то они возвращают нас к великолепным страницам из «Военного летчика», когда пилот группы 2/33 в разгар войны, которая охватила Францию, вспоминает о своем детстве и няньке из Тироля по имени Паула. Если мы будем перечитывать письма и произведения Сент–Экзюпери, мы найдем сотни соответствий с вновь опубликованными фрагментами.