Мансарда на углу Бейкер-стрит
Шрифт:
— Можно сказать, что финансовая махинация, — усмехнулся я. — А как она связана с Шерлоком Холмсом… да напрямую! Но потерпите совсем чуть-чуть, сейчас все узнаете.
Ждать нам пришлось совсем недолго. Буквально через пять минут мистер Флетчер вернулся. Его глаза сверкали!
— Все точно! — провозгласил он. — С шестнадцатого по двадцатый год Элиот жил здесь, в атом доме — Крауфорд-стрит, 18! Правда, мой собеседник усомнился, что Элиот жил в мансарде. Говорит, скорее по статусу он должен был жить в одном из нижних этажей. И, конечно, Элиот очень любил кошек, и всю жизнь у него кошки были — но, сказал мой собеседник, хотя опять-таки не был уверен — за исключением этого периода. Кажется, как раз тогда у его жены был йоркширский терьер, которого она обожала. А терьеры, как вы сами знаете, с кошками не очень уживаются! Впрочем, сказал
— Все равно! — сказал я. — Главное — «профессору» было нужно, чтобы Элиот жил именно здесь, в нашей мансарде, и чтобы у него была кошка!
— Но зачем?.. — вопросил Ванька.
— Да чтобы написать правдоподобную стилизацию про Шерлока Холмса, навроде этого «Сына Мориарти!» — ответил я. — До меня самого недавно дошло! Он выбрал коммерчески безупречный вариант, понимаешь? Объединить образ Шерлока Холмса со знаменитой книгой — и не менее знаменитым мюзиклом, который сейчас гремит по всем странам, это почти наверняка гарантировать, что книга пойдет нарасхват и принесет большую прибыль! Вот это я и называю финансовой махинацией… Кстати, я могу даже приблизительно представить завязку будущей книги. К началу семнадцатого года Шерлок Холмс в основном живет на своей пасеке, но и в Лондоне бывает, наездами. Во время одного из приездов в Лондон к нему приходит кошка, отправившаяся погулять через мансардное окно. Шерлок Холмс прикармливает кошку, а потом знакомится и с ее хозяином — молодым преуспевающим банковским работником Томасом Элиотом. А как раз в это время, в семнадцатом году, в России — революция, а у банка Ллойда крупные вложения в России, и вот Элиот, от имени банка, обращается к Холмсу: мол, наш человек, который должен был вывезти из России крупнейшие ценности, принадлежащие банку, бесследно исчез, и не могли бы вы разгадать загадку его исчезновения, потому что ценности необходимо вернуть. Шерлок Холмс соглашается, начинает расследование — может даже, в Россию на недельку умудряется съездить, загримировавшись — а по ходу дела узнает, что Элиот к тому же и замечательный поэт, и одним из первых оценивает его талант, и наводит его на мысль написать шуточную книгу о кошках, и сам подсказывает ему людей, которых под видом кошек можно изобразить, а под конец выясняется, что весь «Старый Опоссум» — это зашифрованный отчет Элиота о расследовании, и что, скажем, коты-злодеи — те же Макавити и Тигрорык — списаны с реальных преступников, которых Шерлок Холмс разоблачил… Ну, там и трюки с исчезновениями и превращениями, и многое другое. Те же «Трутень» и «Критерион», где должны пересекаться пути героев… Кстати, в стихотворении про то, как подружиться с кошкой, Элиот — то есть не Элиот, а Старый Опоссум — пишет, что дружбу кошки можно завоевать, угостив кошку черной икрой… А черная икра в то время шла целиком из России, вот «профессор» и интересовался, как сейчас идут поставки черной икры — чтобы перенести это в прошлое. И, может, груз черной икры из России должен, по его замыслу, способствовать разоблачению преступника, вот он и уточнял детали… Словом, все укладывается. Но чтобы все вот так удачно улеглось, весь сюжет чтоб состыковался без сучка и задоринки, «профессор» должен допустить мелкие погрешности: и в нашей мансарде живет Элиот, а не на нижнем этаже, и кошка у него в это время есть… Без этих условий Шерлок Холмс и Томас Элиот не встретятся так естественно, как это надо для хорошей подделки под правдивую историю!
— Могу еще добавить, — сказал мистер Флетчер, — что Элиот интересовался религиозным театром. Поэтому «чудак-профессор» и купил книгу именно на эту тему: там наверняка должны быть какие-нибудь сведения об Элиоте, которые, как он считал, помогут ему в работе… Да, такой детектив должен иметь успех, ставка сделана хитрая и точная.
— И я думаю, что найти его будет довольно легко, — сказал я. — Он ведь должен обратиться в эту организацию, «Баскервильс Инвестментс Лимитед», за разрешением опубликовать свою стилизацию.
— Это да, — согласился мистер Флетчер. — Но зачем нам это? Что бы там этот «чудак-профессор» ни замышлял, какой бы сомнительный литературный проект ни затевал — к контрабанде бриллиантов он никакого отношения не имеет, факт. Я это чуял с самого начала — ощущался в этом деле какой-то подвох. Не выглядел «профессор» курьером или посредником… Но где же тогда настоящий курьер? И где бриллианты? Боюсь, увлекшись ложным следом, мы могли необратимо потерять настоящий…
Да, это было
Сама понимаешь, какое огромное «но» возникло.
Но тут меня торопят, чтобы я заканчивал письмо и отдавал отцу. Что ж, отдаю, а вечером сяду за следующее.
С огромным приветом твой Борис Болдин
Крауфорд-стрит, 18,
Лондон, Вест 1.
Письмо двенадцатое
ФАИНЕ ЕГОРОВОЙ ОТ БОРИСА БОЛДИНА
СОЛЬНЫЙ ВЫХОД МОЕГО БРАТЦА
Привет, Фантик!
Продолжаю рассказ с того места, на котором я закончил предыдущее письмо.
Итак, мы растерянно молчали, а потом мистер Флетчер произнес, с запинкой и нерешительно:
— Право, не знаю… Может, напрямую опросить всех пассажиров, которые у нас на заметке, не брал ли кто-нибудь из них посылочку от посторонних — и кому он эту посылочку передал? Шансы невелики, но все-таки…
Я посмотрел на Ваньку, Ванька — на меня.
— Кажется, что-то такое было, — сказал Ванька.
Я тоже смутно припоминаю, — сказал я. — Но столько было суматохи, что я сейчас не возьмусь утверждать, правда что-то было или нам только чудится…
— С нас и начнем! — решительно заявил мой братец. — Звони отцу!
Я кивнул и, пройдя к телефону, набрал рабочий номер отца.
— Здравствуйте, — сказал я. — Будьте добры мистера Болдина…
— Борис, ты? — отозвался мелодичный голос, и я узнал Сьюзен. — Я как раз собиралась заехать за вами через часок, чтобы забрать обедать. А твой отец сейчас занят. Что-нибудь срочное?
— Не очень, но все-таки, — ответил я. — Просто узнайте у него, не брал ли он в Лондон посылку для передачи кому-нибудь…
— Понимаю… — протянула Сьюзен. — Сейчас спрошу.
Через минуту трубку взял сам отец:
— Борька, что у вас там? Вы, что ль, на этот хлеб наткнулись?
— На какой хлеб? — удивился я.
— Да про который я, дурья башка, совсем забыл! — с досадой бросил отец. — Ну, не помнишь? Он в моем чемодане! Морозовы просили передать буханку черного хлеба, «Бородинского», своим друзьям в Лондоне! Эти друзья — они эмигранты из России и очень скучают по такому хлебу, которого в Англии — нет! Вот им и отправляют с оказией буханку-другую. Мы с Витькой Морозовым взяли хлеб в герметичной упаковке, так что минимум неделю он как миленький должен был выдержать, но все равно, мне надо было в первый же вечер позвонить, чтобы хлеб не пропал, а уже третьи сутки пошли, как мы здесь, да еще сколько плыли… В общем, открой мой чемодан и, если буханка еще в пристойном виде, позвони этим людям. Бумажка с их адресом и телефоном приклеена к упаковке.
— А можно мы его раскурочим? — спросил я.
— Уже по родному соскучились? — усмехнулся отец. — Если и раскурочите, большой беды не будет, я думаю. В любом случае, с ним надо побыстрее управиться, а то он пропадет. Все, пока, спешу!
И он бухнул трубку. Я вернулся в гостиную.
— У нас всего одна посылка для чужих людей, — сообщил я. — Буханка «Бородинского». Мы можем ее вскрыть, если хотим.
— «Бородинского»?.. — Мистер Флетчер нахмурился. — Хотя да, «Бородинский» — это вещь, и есть русские, давно живущие в Лондоне, которые по нему скучают. И все-таки…
— Да, буханка хлеба может быть очень хорошим тайником! — поддержал Ванька.
Я уже открывал чемодан.
— Вот она!
В герметичной упаковке буханке ничего не сделалось, и на ощупь, сквозь прозрачную пленку, она была еще мягкой. Но я распорол ножом упаковку и положил буханку на стол.
Это был торжественный момент. Даже Алиса привстала, чтобы лучше видеть, и затаила дыхание.
Не могу описать, с каким волнением мы нарезали буханку на тоненькие-тоненькие ломтики. Почему-то нам казалось в тот момент, что цель близка, что вот-вот — и что-то скрипнет под ножом или посыплются блестящие камешки…