Мантия с золотыми пчелами
Шрифт:
– К чему ты приплела зеркало, скажи на милость? – вспылил Матвей.
– А к тому, что не только я разглядывала двор и дом Ульяны, но и меня разглядывали…
У Карелина пересохло в горле.
– Кто?
– Испугался? – усмехнулась она. – Правильно. Нам предстоит очень опасное и запутанное дело. Все в нем наполовину реальное, наполовину придуманное… И люди, и слова, и события…
Он подумал, что их с Астрой отношения тоже какие-то нереальные… с двойным дном. Любовными не назовешь,
– Не морочь мне голову! Ты звонила Борисову?
– Конечно.
Борисов много лет работал у ее отца начальником службы безопасности. Астра, можно сказать, выросла у него на глазах, и он по-отечески опекал ее. У Борисова были связи в правоохранительных органах, в криминальной среде, в деловых кругах – он мог добыть любую информацию. В одном случае он покупал необходимые сведения, в другом – налаживал равноценный обмен.
– Ну, что он сказал? – нетерпеливо спросил Матвей. – Эта Ульяна Бояринова та, за кого себя выдает?
– Никаких подтверждений обратному Николай Семенович не нашел. Она действительно родилась и выросла в Москве, живет по месту регистрации, то бишь в квартире, которая после смерти матери перешла в ее собственность. Действительно окончила факультет журналистики МГУ, замужем не была, ни в чем подозрительном не замечена, ни по каким гражданским или уголовным делам не привлекалась… Официально нигде не работает, пишет статьи и самостоятельно рассылает их по Интернету в газеты и журналы. Тем и кормится. Других средств к существованию у нее вроде бы нет…
– Вроде бы?
– Соседи, проживающие этажом выше, – некие Трошкины, – заметили, что Бояринова стала модно и дорого одеваться. Вероятно, у нее появился мужчина.
– Откуда им это известно?
– Они знают Ульяну не первый год, в отличие от новых жильцов, и помнят ее скромный гардероб. Ее мать, Надежда Порфирьевна, едва сводила концы с концами.
Несколько свечей догорело, остатки фитильков с шипением гасли в оплывшем парафине. С улицы через оконную сетку пробивались в комнату крохотные ночные насекомые.
– Послушай, а эти Трошкины не доложат Ульяне, что ею кто-то интересуется? Тарханин поставил условие…
– Я помню. Ульяна ничего не узнает. Я строго предупредила Борисова. Да он сам с усами. Не первый раз нам помогает. Наверняка с Трошкиными побеседовали под достоверным предлогом.
– А ее паспорт кто-нибудь видел?
– С паспортом все в порядке. К Ульяне заходил человек под видом сотрудника избирательной комиссии. Предъявил удостоверение, сказал, что идет обновление списков. Просьба показать документ не вызвала у нее ни паники, ни замешательства.
– Надеюсь, к остальным жильцам он тоже заходил?
– А как же! Кстати, она не торопилась открывать дверь – ждала,
– Осторожная дама…
– При нынешнем уровне квартирных краж и мошенничества Бояринова поступила правильно. Я кому попало никогда не открываю.
– Значит, либо Тарханин ошибся, либо сознательно ввел нас в заблуждение.
– Получается, так.
Матвей ощутил приступ голода и вспомнил, что не ел с самого утра. По дороге из «Вымпела» он накупил кучу еды.
– Ты ужинала?
– Я же тебя ждала!
– Давай туши свечи, а я пошел на кухню…
За ужином Астра рассказала, что ей удалось выведать у болтливой любопытной старушки Антонины Федоровны.
– Мне повезло. Бабулька, которая сидела на лавочке под липой, оказалась именно той, что была мне нужна. Во-первых, она живет в одном подъезде с Ульяной – на первом этаже; во-вторых, целыми днями либо торчит у окна, либо дышит свежим воздухом во дворе. И все подмечает.
– Она видела Тарханина?
– Во всяком случае его машину она описала довольно подробно и номер запомнила.
– Сколько ей лет?
– За восемьдесят, но бодра, не потеряла вкуса к жизни, и память у нее сохранилась – дай бог каждому.
– А зрение?
– Она обходится без очков. Если только для чтения пользуется. Точно не скажу.
– Наверное, возрастная дальнозоркость! – засмеялся Матвей. – У бабушки осталось не так много развлечений, и наблюдать за соседями – основное. Что ж, отлично.
– Я завела с ней знакомство… Напросилась еще раз в гости. После моих вопросов она глаз с Ульяны не спустит.
Астра рассказала о чаепитии и беседе с бывшей санитаркой.
– По моему мнению, Антонина Федоровна ни о какой «подмене» Ульяны ни сном ни духом. Соседка кажется ей странной, что неудивительно. Любой, чье поведение не соответствует общепринятым меркам, вызывает у людей настороженное внимание. Меня тоже многие считают странной!
«Разве это не так? – подумал Матвей. – Мы оба по-своему странные. И чувства, которые нас связывают, были бы непонятны окружающим. Да и я сам не понимаю себя до конца…»
Вслух он принялся рассуждать о другом: как действовать дальше. Вести разговоры об Ульяне с жильцами дома больше нельзя.
– После Борисова и тебя, дорогая, кто-нибудь из них смекнет, что дело нечисто, и проболтается. Мы нарушим обещание, данное клиенту. Его бывшая одноклассница не должна ничего заподозрить. Пустые разговоры ничего не дадут. Надо бы проследить за этой барышней: куда она ходит, с кем общается, откуда берет деньги на новые шмотки… Не с неба же они валятся?
– Ну, допустим, Ульяна получает их по карточке в банкомате.