Манускрипт[СИ]
Шрифт:
Гостья поднялась с кресла, и, устало вздохнув, добавила:
— Надеюсь, вы не заставите меня ждать. Кисловодск весьма неприятное место, здесь нет хороших портных и слишком много болтливых языков.
Из журнала Константина Вербина
Я распорядился немедленно взять под охрану Берову и Зеленовскую. Дамы восприняли
Список подозреваемых, особенно желавших смерти трём химерам, удалось составить быстро. Наталья Вдовина оказалась одной из них. Мне было неприятно подозревать в убийстве одну из моих любимых собеседниц. Она отличалась особым умом и очарованием, которые помогли ей снискать уважение в салонах, где интересные беседы ценят превыше сплетен. Вдовина, давно интересовавшаяся древними текстами, сдружилась с Ручкиным. Вдовина объездила всю Европу, где встречалась с лучшими учеными, занятыми переводами с мёртвых языков.
Своим внешним обликом Вдовина походила на аристократку древней эпохи, любила египетские, вавилонские и древнеиндийские украшения, которые смотрелись вульгарно на других дамах, но к образу Вдовиной подходили поразительно. Даже в фасоны платьев, сшитых по последней парижской моде, Вдовина изящно добавляла элементы былых эпох.
Наталья Вдовина тяжело переживала смерть Ручкина, она демонстративно отказывалась являться на балы и приёмы, если узнавала, что там будет трио, виновное в его гибели. Насмешницы боялись Вдовину, рассказывая, что она хочет навести на них вавилонскую порчу. Даже на Водах, она ни разу не побывала в вечерней ресторации. Вдовина вела беседы с друзьями на пикниках и во время прогулок. Замечу, в желающих присоединиться к ней не было недостатка.
— В ночь убийства госпожи Куртиковой я была в своей комнате, — ответила Вдовина, задумавшись, — понимаю... вам надобно найти убийцу... К сожалению, это не я... — она вздохнула, — не буду лгать, мне очень хотелось убить всех троих, но это не вернуло бы Ручкина...
Она опустила взор.
— Кто, по вашему мнению, мог совершить убийство? — поинтересовался я.
— Кто угодно, они очень неприятные особы. Кто бы ни был убийцей, он избавил мир от одного из исчадий ада, — бесстрастно ответила Вдовина.
Мне рассказывали, что все дни до смерти Ручкина, Вдовина находилась рядом с ним, надеясь на его выздоровление.
— Его смерть была мучительной? — спросил я.
— Очень... — Вдовина едва сдержала слёзы, — Куртикову всего лишь закололи в спину... Лучше бы убили Берову... Простите, — она смутилась.
— Возможно, убийца приберёг Берову напоследок, — поделился я догадкой, которая никак не отпускала меня, — чтобы она испытала ужас ожидания смерти...
Вдовина улыбнулась:
— Значит, убийца умён, — произнесла она. — Я тоже полагаю, что Берова и Зеленовская
В комнату вошёл высокий юноша лет семнадцати, в руках которого я заметил ворох бумаг, исписанных древними символами. Мой визит не вызвал у него никакого удивления.
— Мой младший брат Роман, — представила Вдовина.
— Зря тратите время на поиски благодетеля, — весело произнёс Вдовин, — пусть живёт...
— Я бы рад разделить ваше мнение, но служба обязывает меня найти убийцу! — ответил я кровожадному юноше.
— Мне очень жаль, что Ручкин умер, — произнёс Вдовин, посерьёзнев, — я так любил слушать его рассказы о древних странах... особенно про Вавилон... Ручкин заинтересовал меня переводами древних текстов. Благодаря ему, я не считаю увлечение сестры напрасной тратой времени...
— Роман давно превзошёл меня! — с гордостью произнесла Наталья. — Он собирается учиться в Англии, чтобы постичь тайны науки как можно глубже...
— И не только, я бы хотел послушать лекции всех мастеров Европы, — ответил брат.
— Позвольте похвастать, — улыбнулась Вдовина, — мой брат поразил многих учёных мужей своими талантами. Он смог разобрать текст, над которым они трудились год...
Юноша скромно опустил взор. Затем он похвастал предо мною несколькими тетрадями, исписанными переводами, и уменьшенной копией лука, который сделал согласно древним рисункам.
Подобная тяга к науке и тщательность в изучении показались мне весьма похвальными.
Следующим моим подозреваемым оказался Дьяков, молодой офицер, ставшей недавней жертвой насмешек трёх химер. Дьяков обладал приятной внешностью, но его манеры были чрезмерно простоваты. Он был из тех людей, кто уютнее чувствует себя с оружием в руках, чем в светской гостиной.
— Бедняга Ручкин, — произнёс он печально, — вот и я побывал в его шкуре... Они разыграли, что влюбились в меня... все трое... Тьфу, а я поверил в этот вздор! Но я покрепче оказался, скорее эти три ведьмы отправятся на тот свет, чем я...
Дьяков запнулся, испугавшись, что я могу неверно истолковать его слова.
— Нет, я не убивал Куртикову, — поспешно произнёс он, — Нетрудно догадаться, что хотят убить и её подружек... Может, вам не спешить... пусть зарежут всех троих... Простите, я опять болтаю лишнее...
На этот раз офицер рассмеялся.
— Алиби, увы, у меня нет, — произнёс он, не дожидаясь вопроса, — но, уверяю вас, я подозреваем не более остальных представителей водяного общества...
— Вполне возможно, — ответил я.
— Они насолили многим, злобные ведьмы, — его голос звучал печально. — Вашей супруге, например. Я слышал, они едва не довели до самоубийства её сестру... А ваша жена их за это здорово потрепала... А я, глупец, злился на неё, когда волочился за тремя фуриями...