Манускрипт всевластия
Шрифт:
Движение с утра было не слишком оживленное, и мы скоро выбрались за город. Навигатор, запрограммированный на мэдисонский адрес, сообщил, что мы там будем примерно через четыре часа. Небо понемногу светлело. Я беспокоилась, как отнесутся к Мэтью Сара и Эм.
— Хорошо, что прибытие ожидается после завтрака. — Саре, чтобы прийти в норму, нужно заправиться большим количеством кофе. — Надо бы позвонить им, предупредить, что мы едем.
— Я уже позвонил. Из Семи Башен.
Вот что значит быть в надежных
В спальнях и на кухнях небогатых ферм светились огни, вокруг красными и золотыми факелами стояли деревья. Октябрь — лучшее время в штате Нью-Йорк: когда листья опадут, Мэдисон и его окрестности станут серо-бурыми до первого снега.
В назначенное время мы свернули на проселок, ведущий к Бишопам. Квадратный дом, построенный в позднем восемнадцатом веке, стоял на пригорке чуть поодаль от дороги в окружении кустов сирени и старых яблонь. Белые дощатые стены нуждались в срочной покраске, штакетник местами рухнул, но из обеих труб поднимался белый дымок.
Мэтью, хрустя по замерзшим лужам, поставил машину рядом с заслуженным, некогда бордовым автомобилем Сары. Заднее стекло украсилось новыми наклейками. Рядом с исконной «У МЕНЯ ЕЩЕ ЕСТЬ МЕТЛА» появились «ЯЗЫЧНИЦА С ПРАВОМ ГОЛОСА» и «ВИККАНСКАЯ АРМИЯ: МЫ НЕ УЙДЕМ В НОЧЬ БЕЗМОЛВНО».
— Это мне полагается психовать, — заметил Мэтью, выключив зажигание.
— А ты разве не психуешь?
— Меньше, чем ты.
— Всегда превращаюсь в тинэйджера, когда приезжаю домой. Никаких желаний, кроме телевизора и мороженого. — Я напускала на себя веселость ради него, не предвидя ничего хорошего от возвращения в родные пенаты.
— Думаю, это мы тебе обеспечим, а пока перестань притворяться, будто ничего не случилось. Меня ты не обманешь и своих тетушек тоже.
Оставив меня в машине, он перенес к двери наш багаж, на удивление внушительный: две компьютерные сумки, мою непрезентабельную йельскую и элегантный кожаный чемодан, по виду викторианский. А также свой докторский саквояж, длинное серое пальто, мою новую парку и ящик с вином. Мэтью поступил мудро, запасшись им: Сара предпочитала напитки покрепче, а Эм в рот не брала алкоголя.
После этого он извлек из машины меня. Став на крыльцо, я осторожно оперлась на правую ногу. Сквозь окошечки по бокам от красной парадной двери был виден холл. К нашему приезду в доме зажгли все лампы.
— Чую кофе, — улыбнулся мне Мэтью.
— Значит, уже встали. — Знакомая щеколда на двери открылась сразу. — Не заперто, как всегда. — Я ступила внутрь, стараясь не терять храбрости. — Сара? Эм?
К столбику лестницы был пришпилен листок, исписанный решительным тетиным почерком:
Решили, что вам надо побыть наедине с домом. Не спешите. Мэтью может занять бывшую комнату Эм, твоя
Эм приписала внизу свой постскриптум:
Пользуйтесь родительской спальней.
Наверху было тихо. Все двери, даже в гостиную, стояли открытые и держались спокойно, не болтаясь на петлях.
— Хороший знак, — заметила я.
— То, что они оставили нас вдвоем?
— Нет, тишина. Дом способен выкинуть какой-нибудь номер при появлении незнакомца.
— У вас тут нечисто? — Мэтью с интересом оглядывался по сторонам.
— Ясно, что нечисто, раз мы все ведьмы. Но дело не только в этом. Дом, он… живой и реагирует на гостей по-своему. Чем больше внутри Бишопов, тем хуже его поведение — вот почему Эм и Сара ушли.
На периферии моего зрения подрагивал световой блик. У камина в гостиной сидела в незнакомом кресле-качалке моя давно усопшая бабушка — я уже не застала ее в живых. Молодая и красивая, как на свадебной фотографии, что висела у нас на лестнице, она улыбалась мне.
— Бабуля? — сказала я робко, невольно улыбнувшись в ответ.
Красавчик, а? — подмигнула она. Ее голос напоминал шелест вощеной бумаги.
Да уж,согласилось с ней еще одно привидение, просунув голову в дверь. Неживой только.
Что ж делать, Элизабет. Привыкать надо.
— Там кто-то есть, — сказал Мэтью, заглядывая в гостиную. — Я что-то чую и слышу слабые звуки, но никого не вижу.
— Это призраки. — Вспомнив Ла Пьер, я стала искать глазами отца и мать.
Их здесь нет,с грустью сказала бабушка.
Я разочарованно перевела взгляд с покойных родственниц на неживого мужа.
— Давай занесем вещи наверх — пусть дом с тобой познакомится.
Навстречу нам с душераздирающим воем вылетел угольно-черный меховой шар. Остановившись в футе от меня, он преобразился в шипящую, выгнувшуюся дугой кошку.
— Я тоже рада тебя видеть, Табита. — Мы с тетиной кошкой питали друг к другу обоюдную неприязнь.
Табита, вернув позвоночник в нормальное положение, стала подкрадываться к Мэтью.
— С собаками вампирам как-то спокойнее, — сказал он, когда она потерлась об его ноги.
Табита, вознамерившись, видимо, изменить его мнение о семействе кошачьих в лучшую сторону, мурлыкала как заведенная.
— Черт меня побери, — удивилась я. — Самая извращенная кошка в мировой истории, это факт.
Табита зашипела на меня, продолжая обработку лодыжек гостя.
— Не обращай внимания, — посоветовала я, ковыляя к лестнице. Мэтью последовал за мной с багажом, приспосабливаясь к моему медленному подъему.