Маньяк по случаю

Иванников Николай Павлович

Ромео поторопился распрощаться («Мы обязательно встретимся, Леночка, и, возможно, это произойдет раньше, чем нам кажется…» – «Я буду ждать». – «Разрешите чмокнуть ваши пальчики… О-о, а колечко на безымянном пальце никак не повредит нашей встрече?» – «До сих пор никому не вредило…») и покинул салон. Недалеко от «Афродиты» находилась телефонная будка, Ромео решил воспользоваться моментом и позвонил Симоне. Он не ждал, конечно, что со своим поручением она управится столь же быстро, как он, и потому был приятно удивлен, когда Симона сняла трубку.

– Слушаю,

говорите…

У его помощницы был прямо-таки ангельский голос, и Ромео подумал, что если бы он не знал внешность Симоны, то с легкостью мог бы вообразить себе дивную красотку, какие встречаются лишь в мужских грезах и на обложках журналов. «Какая обманчивая штука – голос», – подумал Ромео. И сказал:

– Ты сделала, что я просил?

– Да, – ответила Симона.

– И каково твое мнение?

– Она врет.

– Что именно она врет и почему ты так решила?

– Харитонова неохотно отвечала на мои вопросы, о ее мыслях мне пришлось догадываться по контексту. Но даже невооруженным глазом заметно – ей есть что скрывать.

– Расскажи подробнее, я не совсем понимаю.

– А подробнее было так. Я отправилась на встречу с ней сразу же, как только получила задание. По адресу, который ты мне дал, я ее не застала, но зато там была какая-то бабулька, похожая на домработницу, и она мне сказала, что сегодня Харитонова ночевала у своих родителей. Я старалась быть очень любезной, и мне удалось выспросить у нее адрес. Через полчаса я уже была на месте. Родителей дома не оказалось, вероятно, они рабочие люди, в отличие от своей дочери, и дверь мне открыла сама Анастасия. Она была заспанная и в ночной рубашке…

– Который уже был час? – уточнил Ромео.

– Восемь минут десятого.

– Умница, ты подмечаешь даже те вещи, какие подмечать не обязательно. Я тобой доволен. Продолжай.

– Продолжаю… – сказала Симона.

…Когда Настя открыла дверь, то не сразу поняла, кто и для чего к ней пожаловал. Она терла слипающиеся глаза, прикрывала зевающий рот, и с большим трудом ей удалось произнести:

– Что вам нужно?

– Вы Харитонова Анастасия? – спросила Симона.

– Ну да, а в чем дело?

– Я по поводу вашей подруги, Бочкаревой Светланы.

– Бл-лин! – с чувством сказала Настя. Глаза у нее сразу перестали слипаться, и зевать она перестала. На лице появилось выражение, которое нельзя было перевести иначе, как: «Чтоб вы провалились с вашими вопросами!»

– Возможно, я не вовремя, Настя, но это очень важно, – сказала Симона.

– Да, вы не вовремя. К тому же я все рассказала тому кучерявому капитану. Что еще могло от меня понадобиться милиции?

– А я не из милиции, Настя.

– А откуда же тогда? – Настя удивленно набычилась. – Какое право вы имеете приходить ко мне и задавать вопросы, если вы не из милиции? Я немедленно закрываю дверь, ясно вам?

И она действительно с грохотом захлопнула дверь перед самым носом Симоны. Та, однако, не ушла, даже не пошевелилась. Она чувствовала, что Настя продолжает стоять за дверью, а это означало – она ждет продолжения. Надо было продолжать.

–

Задавать вопросы меня уполномочил ее муж, в его интересах я и работаю. Вам не кажется, что муж имеет право знать, что же в конце концов произошло с его женой? Да разве вам самой не хочется этого знать? Не хочется поймать того, кто так поступил со Светланой? Ведь она была вашей подругой, Настя, насколько мне известно… Может быть, даже – лучшей подругой…

Из-за двери послышался странный тихий звук, словно Настя в задумчивости царапала ногтем косяк. Через полминуты она сказала:

– Светка действительно была моей лучшей подругой. Во всяком случае – единственной. Никого, кроме нее, у меня не было…

– Ну тогда помогите отомстить за нее. Мне надо спросить только одну вещь. Это недолго.

Тишина длилась еще полминуты. Затем замок опять хрустнул, и дверь открылась.

– Проходите…

Симона прошла. Настя заперла за ней дверь и прошлепала по голому линолеуму на кухню. Включила чайник и с ногами уселась на табурет. Из-под ночной рубашки торчали только растопыренные пальцы ног с накрашенными ногтями.

– Садитесь, – сказала Настя равнодушно. – Спрашивайте.

Симона присела на свободный табурет.

– Расскажите мне о Светлане, – попросила она. – Может, это вам покажется навязчивым и неприятным, но на самом деле это очень важно. Совершенно ясно, что Светлану убил самый настоящий маньяк, и я хочу выяснить, почему он выбрал именно Светлану. Возможно, в ней была какая-то особенность, которая встречается крайне редко, и именно эта особенность и подтолкнула маньяка на преступление. И мне бы очень хотелось выяснить, что это за особенность.

– Я все уже рассказала милиции, – ответила Настя. – Никакой особенности в ней не было. Стерва она была великая, но мне кажется, эта особенность встречается не так уж редко…

– Почему вы думаете, что она была стерва?

– Все мы стервы. А вы разве нет?

– Я – нет.

– А я – да. И Светка – да. Но вам меня не понять…

– Я в самом деле вас не понимаю. У меня такое ощущение, будто вас ничуть не удивило происшедшее с вашей подругой. Словно вы того и ждали.

– А чему тут удивляться? – Настя взглянула на Симону с невеселой усмешкой. – Все к тому и шло. Неторопливо, методично и неизбежно. Если бы на нее не напал тот маньяк, то через месяц это сделал бы другой… А может, и врете вы все, никакой это был не маньяк, а обычный мужик, которого Светка в очередной раз довела до бешенства…

– Интересно, как это: в очередной раз? Чем?

– Тем, как она обращалась с ними. Уж на что я не ангел, и то иной раз мне становилось неудобно за нее. И даже страшно. Нельзя со всеми подряд обращаться, как с грязью, даже если многие этого и заслуживали. Или она думала, коли у нее такой крутой муж, так ей все позволено?

– Значит, она обращалась с мужчинами, как с грязью? Неужели со всеми?

– Практически.

– А почему?

– Понятия не имею. От злости, наверное…

– Значит, вы думаете, что ее убийство было только вопросом времени?