Манящий абрис смерти
Шрифт:
— Ты наговариваешь на себя, любой кто увидит тебя — поймёт, что ты очень интересная личность и красивая девушка.
Я скептически хмыкнула, поправив свою "гордость" — очки на пол лица, другая оправа была мне не по карману, но уже с первой же зарплаты я планировала несколько поменять свой внешний облик.
— Нет, правда, ты очень красива, и я поспорю с любым, кто будет говорить иное, — Максим воодушевился и говорил споро и бурно.
Мне стало неловко и я попросила его уйти:
— Ты знаешь, у меня ещё есть дела, не мог бы ты….
Участковый понял мгновенно, медленно поднялся и прошёл в прихожую, там натянул китель и, попрощавшись, ушёл.
А я все же взяла в руки палитру
Стефан
Звонок Нины застал меня когда я, закрыв мастерскую, вдыхал свежесть вечерней прохлады. Девушка нетерпеливым и не терпящим возражений тоном приглашала меня к себе домой. Так как серьезных дел на сегодня я больше не планировал, то с удовольствием ответил согласием. По пути в гости как раз находилась уютная цветочная лавка с услужливой продавщицей, ее услугами и решил непременно воспользоваться. Приветливая женщина помогла мне выбрать великолепную розу с пышным цветком алого цвета, напоминавшим яркие краски лета. В приподнятом настроении от грядущего свидания я шел вдоль улицы, но тут мой взгляд зацепился за видеоряд в витрине магазина электротоваров. Моя улыбка медленно сошла с лица: новостной сюжет был посвящен новой жертве беспощадного маньяка. Девушка по имени Роза Белоярская находилась в критическом состоянии в госпитале имени мастера Яна, врачи оценивали ее состояние как стабильно тяжелое. Картинка на экране сменилась, и в объективе камеры появилось четырехэтажное здание Колледжа искусств. Я напрягся. Диктор сообщил, что Роза является студенткой четвертого курса Архитектурного факультета колледжа. Сегодня в два часа дня она совершила попытку самоубийства, выпрыгнув из окна кафедры дизайна, находящейся на последнем этаже. Но попытка оказалась неудачной, так как именно на это окно были наложены чары антигравитации, и девушку попросту откинуло назад в аудиторию. Эти чары были поставлены двадцать лет назад по просьбе декана факультета, так как особо экзальтированные студентки того времени почему-то выбирали именно это окно для сведения счета с жизнью. Поговаривали, что во всем был виноват бывший преподаватель дизайна Мастер Андрис, прекрасная внешность которого сочеталась с холодным сердцем.
Картинка на экране снова сменилась больничными стенами госпиталя, и представший репортер был до боли знаком.
— Ангелина, — голос диктора в студии был вопрошающий, — вы нас слышите? Расскажите, пожалуйста, зрителям, как сейчас дела у девушки?
— Да, Константин, — журналистка слегка склонила голову на бок, и пепельного цвета волосы упали на плечо, — врачи стараются не давать долгосрочных прогнозов, все что известно, что девушка подверглась ментальной атаке и сейчас находится в коматозном состоянии.
— Спасибо, Ангелина.
Дальнейшее я уже не слушал, на душе было непривычно тяжело и тревожно. Попытавшись потереть лоб, я вспомнил, что держу в руках розу, вернее то, что осталось от нее: алые лепестки лежали алой лужицей у моих ног. Я и не заметил, что, смотря репортаж, с силой смял нежный бутон цветка. Нина! Она ведь тоже училась в этом колледже, и в Городе Солнца работала. Тревога нарастала, я чувствовал, что невесомое дыхание Смерти может коснуться и хрупкой жизни девушки.
Я не помню, как добрался до дома Нины, судя по сбившемуся дыханию и боли в боку, я бежал сломя голову по городским улицам. Звоню в дверь. Тишина. Ну же… Приготовился уже стучать и замер с поднятой рукой: дверь открылась и на пороге появилась Нина со сосредоточенным выражением лица.
— Стефан! Молодец, как ты вовремя, проходи скорей, ты мне нужен для пози… Что с тобой? На тебе лица нет! Пойдем, я заварю тебе успокаивающий чай, — заботливые нотки
Я вошел внутрь квартиры и пошел за девушкой. Если бы я был собакой, то мой хвост уже в дикой карусели подметал бы пол, а нос уткнулся в ладошку, перемазанную красной краской.
Я был рад, что она здесь и рядом, и тепло, исходящее от нее, вперемешку с островатыми нотками растворителя согревало ледяные иглы в сердце. Нельзя позволить этому хрупкому цветку повторить сегодняшнюю судьбу алой розы в моих руках. Я должен быть рядом, осталось решить как.
Абрис
Испуганный дневным событием город погрузился в тревожный сон. Уличные фонари тускло освещали улицы, предоставив запоздалым прохожим лишь небольшие островки света с эфемерной зоной безопасности. Было непривычно тихо, молчали собаки и, бесстрашные в пьяном угаре выпивохи не горланили популярных песен.
Казалось, что даже самые отъявленные городские отбросы затаились, обескураженные убийствами юных девушек. Можно было спокойно пройти по темным переулкам, сохранив при этом не только кошелек, но и жизнь.
Правда, парень, бредущий по безлюдным улицам в столь поздний час, не волновался за себя. Его мысли занимал другой человек. Или два? Один — безжалостный и беспринципный настолько, что человеческие жизни стали подобно сухим листьям под ногами. А вторая? Парень замер под кроной раскидистого дуба: городская обитель творческой братии на площади была пуста, но взгляд тут и там выхватывал траурные ленты с причудливыми цветками с белоснежными лепестками — знак скорби по убитым жертвам, по прекрасным девам, переставшим нести добро и чудо в этот мир.
Парень нахмурил брови. Наставник, скучно ли тебе? Зачем ты затеял такую опасную игру? Я внял предупреждению, но подумаю, последовать ли…
Глава 11
Нина
Пока Стефан пил чай с остатками шоколадки, я пыталась оттереть с рук въевшуюся красную краску. Неожиданно тихо вошедший в ванную Стефан занял все свободное пространство и принёс с собой неловкость. Я почти утыкалась ему в грудь, когда повернулась, чтобы вытереть руки полотенцем.
Парень молчал, я проследила за его взглядом, он смотрел на оставшуюся краску на моих запястьях. Что ж поделать, когда я рисую, я мало забочусь о гигиене.
Я позвала Стефана, чтобы закончить, наконец, работу, окончательные штрихи я буду делать ещё дней десять, но с лицом нужно закончить сегодня.
Намеченный абрис нужно было заполнить, поэтому я усадила Стефана на табурет и, сняв покрывало с мольберта, вернулась к работе.
Тенями наметила нижнее веко, проработала лоб и виски, уточнила и порисовала скулы, сменила кисть, выдавила краску, смешала, отошла и посмотрела на результат.
Наметила верхнюю границу глаза, зрачок, блики, вернулась к подбородку и мускулатуре рта. Прорисовала уши, затенила височные области, начала волосы… портретное сходство можно увидеть уже сейчас, для остального мне модель не нужна. Я ещё немного поправила штрихами картину и отвернула мольберт к стене, сказав Стефану:
— Все, спасибо большое, я закончила.
— Можно посмотреть? — с любопытством спросил он.
— Нет, что ты, я ещё буду работать над портретом, наводить лоск, так сказать, — я оттирала кисти тряпкой и готовилась убирать рабочее место, не лежащие на своих местах вещи могли надолго испортить мне настроение. А оно сейчас было приподнятым, я мурлыкала под нос услышанную недавно бодрую мелодию, привязавшуюся ко мне, и совсем не ожидала услышать от Стефана ничего такого. Честно говоря, я слегка задумалась и вообще забыла, о том, что он у меня в гостях. А услышала я следующее: