Манящий абрис смерти
Шрифт:
— Я справлюсь, — поправив очки, я взялась за ручку двери в кабинет, — Кира, сообщите мне, когда клиент подойдёт, и подайте нам через пять минут напитки.
Секретарь скривилась, она не ожидала, что я так быстро возьму себя в руки.
За дверью я на дрожащих ногах прошла к рабочему столу. Он был почти пуст, перекидной календарь, и канцелярский набор. Я открыла первый ящик, именно там в алфавитном порядке лежат дела клиентов. Что ж времени, чтобы изучить проблему будет
Посмотрела в зеркало: огромные очки, заплетенная коса, тёмная блуза и горящие щеки. Без косметики я не тянула на доктора психологии, скорее на студентку. Но что ж поделать, смысла красить глаза за очками я не видела.
Мелодично запиликал селектор, я суетливо кинулась к нему, пара секунд разобраться какую нажать кнопку и:
— Нина… — голос Киры запнулся, — Аркадьевна, к вам Омарь Евгения, примите?
Как будто у меня есть варианты:
— Пригласите, и не забудьте подать нам напитки.
А сама судорожно ищу папку на "О", "Обалин", "Оладников", вот она, "Омарь", открываем и читаем.
… Омарь Евгения, тридцать четыре года, замужем, двое детей, муж злоупотребляет алкоголем. Предварительный диагноз Евгении: созависимость, проведена одна консультация с выявлением проблемы, плохо идёт на контакт…
Это все, что я успела почитать, замок на двери щёлкнул и я подскочила на середину кабинета, чтобы успеть встретить красивую и печальную женщину, в шляпке и приталенном пальто.
— Здравствуйте, я рада видеть вас у нас в центре, прошу вас снимите верхнюю одежду.
Я указала ей на вешалку и подождала, пока клиентка разденется. Под пальто оказался дорогой брючный костюм из тонкой шерсти, и полосатая блуза с рюшами.
Тёмные круги под глазами и скорбящие морщины в уголках рта резко старили женщину, если бы я не знала ее реальный возраст, то дала бы лет на десять больше.
— Пожалуйста, проходите и располагайтесь, сегодня приём веду я, помощница доктора Рабена. Меня зовут Нина. Он сам не сможет присутствовать по рабочим причинам, а мы с вами попробуем разобраться в вашей ситуации.
Эмоциональный фон клиентки был однородно серо-грязный, как осенний тупик, преобладало в нем отчаяние и обреченность.
Я улыбнулась и присела с блокнотом напротив кушетки, куда полулегла клиентка. И только тогда она сказала свою первую фразу:
— Мне 34. У меня не складываются отношения в семье.
И замолчала, я подождала ещё немного и, видя, что больше она ничего не скажет, проговорила:
— Пожалуйста, продолжайте, если вы не расскажете мне, что вас тревожит, я не смогу вам помочь.
Женщина молчала ещё пару минут и, наконец, ответила мне:
— Моя проблема в том, что
Я растерялась, совершенно не имея опыта в отношениях, как помочь человеку разобраться в его?
— Евгения, и в чем ваш вопрос? — решила все же уточнить я.
— Как мне быть? Решиться на развод или сохранить семью? Если семья, как жить с ним и сохранять самообладание, не переживать по поводу его обидных слов? — женщина грустно улыбнулась, слезинка застыла на скуле, словно не решаясь стечь вниз.
— А вы пробовали с ним разговаривать по поводу его злоупотребления алкоголем? — я решила начать с очевидного.
— Конечно, и не раз! Он обещает, что больше не будет, извиняется, но потом все повторяется снова, — клиентка заговорила грозно и споро.
И тут же стушевалась, когда в дверь постучала Кира, напрочь игнорируя мою просьбу о пяти минутах, клиентка пробыла со мной уже в два раза больше.
Я использовала эту паузу, чтобы собраться с мыслями и как-то помочь женщине.
И начала сразу, как только за Кирой закрылась дверь:
— Возвращаясь к вашим словам про сохранение семьи, хочу поделиться своим впечатлением от этих слов. Для меня это слышится похожим на: "помогите мне задавить и сломать себя, чтобы я все-таки смогла жить с этим человеком".
Евгения замерла, переваривая услышанное, а потом с облегчением сказала:
— Нина, вы совершенно правы в своей оценке. Действительно, это так, я пытаюсь соответствовать своему мужу.
Я воодушевилась, эмоции клиентки перестали напоминать грязный переулок, в них мелькнуло что-то светлое и блестящее, это было озарение. Поэтому я продолжила:
— Кажется, что вы хотите сломать или свернуть в какой-то узел что-то живое и очень ценное — себя. А правда ли вам нужно это делать?
Евгения замялась:
— Каждый раз я ухожу навсегда. И возвращаюсь, перешагнув через себя.
— А что вас заставляет перешагивать через себя?
— Боязнь одиночества. Не могу отпустить прошлое, то, что связывает меня с мужем. Не могу решиться на новую жизнь.
— Мне очень понятен ваш страх. Распишите, пожалуйста, поподробнее, каким вы видите это страшное одиночество и что вы не можете отпустить из того, что связывает вас с мужем. Что страшного в новой жизни?
— Я ее просто не представляю.
— Попытайтесь мне все-таки ответить на вопрос. Это важно.