Манюня
Шрифт:
Мы сползли от хохота по стеночке на пол.
– Ой… ай… - только и могли выговорить, потому что от каждого взгляда на наши гладко выбритые головы нас разбирал новый приступ смеха. По щекам ручьями текли слёзы, мы только и могли, что стонать и хвататься за животики.
– Весело вам, да? – раздался голос Ба, - пойдём, сейчас будет ещё веселее!
Мы протёрли глаза и снизу вверх посмотрели на неё. Ба возвышалась над нами нерукотворным монументом. В руках она держала какую-то миску.
– А это что? – поинтересовались мы.
– Это маска, - важно сказала Ба,- специальная маска, чтобы
– А из чего состоит эта маска? – мы, заинтригованные, поднялись с пола и попытались сунуться носом в миску, но тщетно - Ба подняла её ещё выше, - много будете знать, быстро состаритесь!- сказала, как отрезала.
Мы молча поплелись за ней во двор.
– Сейчас я нанесу смесь вам на головы, а вы потом должны где-то час просидеть под солнцем, чтобы она хорошо впиталась, понятно?
– Понятно,- хором отозвались мы с Маней. В принципе, нам уже было безразлично, что ещё может с нами вытворить Ба.
Забегая вперёд, я таки скажу вам, что не зарекайся, пока не наступило полнолуние, как любила приговаривать Ба.
Она нас усадила на скамеечку, и стала помазком наносить маску на наши лысые головы.
– Не вертись,- прикрикнула она на Маньку, когда та попыталась посмотреть на меня, - сиди смирно, а то заляпаешь платье!
В томительном ожидании прошло минут пять.
– Ну вот,- удовлетворённо сказала наконец Ба,- теперь можете расслабиться.
Мы глянули друг на друга и взвизгнули от неожиданности – Ба покрыла наши головы какой-то тёмно-синей густой жижей.
Я попыталась дотронуться до головы, но Ба шлёпнула меня по руке:
– Нельзя трогать, кому было говорено?! Ровно час!– сказала она грозно и ушла в дом.
Это был тот редкий случай, когда мы побоялись ослушаться Ба, и хотя головы наши отчаянно чесалась, не посмели прикоснуться к ним. Минут через двадцать маски обсохли, пошли трещинами и стали осыпаться. Мы воровато подняли отвалившиеся ошмётки и протёрли в пальцах – густые, неоднородные, с какими-то волокнистыми вкраплениями, они моментально окрасили ладони в синий цвет.
Нашу исследовательскую деятельность прервал звук открывающейся калитки. Мы юркнули за ствол тутового дерева.
– Мам?
– раздался голос дяди Миши, Маниного папы. Мы облегчённо вздохнули и выглянули из-за толстого ствола.
Дядя Миша увидел нас и замедлил шаг. По причине близорукости он сначала прищурился, потом, не поверив своим глазам, оттянул пальцем уголок века сначала одного, потом обоих глаз. Мы выползли на божий свет. Зрелище, открывшееся перед дядимишиним взором, было видимо настолько неожиданным, что он какое-то время в остолбенении молча изучал нас. Мы, видя выражение его лица, снова тоненько заскулили.
– Здрассьти, дядьмиш, - сквозь слёзы прошептала я.
– Мать вашу за ногу, - к дяде Мише наконец вернулся дар речи, - дети, кто это так с вами?
– Это Ба!- Манюня уже ревела в три ручья, от обиды она не просто картавила, а заглатывала целиком слоги, - она ска… что мы…буууудем…черявые…черявые…как…как…как…как…
– Как Жооопли,- внесла свою лепту во вселенский плач Ольги
– Как ктооооо?
– у дяди Миши глаза полезли на лоб, - какой такой Жопли??
– Наркоманкааа и дебоширкаааааа Жоооплиии, - нас с Маней уже невозможно было остановить. Мы разом ощутили весь ужас нашего положения – лысые! на всё лето! не погулять! в булочную за слоёными трубочками не сбегать! в речке не искупаться! и самое ужасное - сверстники засмеют!
Дядя Миша попятился к дому.
– Маааааааааам?!
– позвал он Ба, - что ты с ними сотворила? Был уговор обработать волосы керосином и продержать девочек вдали от огня какое-то время!
Ба вышла на веранду.
– Стану я вас слушать! – проворчала она, - потом ещё спасибо мне скажете, когда у них отрастут пышные кудрявые волосы!
– Зачем кудрявые! У Маньки они и так были кудрявые! – дядя Миша наклонился и принюхался к нашим головам, – а чем это ты их намазюкала?
– Это маска! Рецепт тёти Фаи, которая Жмайлик! Надо в равных пропорциях смешать порошок синьки, бараньи катышки и развести это дело в яичных желтках, – стала перечислять Ба.
– Бараньи чего? – подскочили мы с Манькой.
– Катышки, катышки, - покатился дядя Миша, - сиречь какашки!
Мы с Манькой потеряли дар речи.
– Ба! Как ты могла, - наконец взревели мы и кинулись в ванную, смывать маску с наших голов. Какашки легко и быстро смылись, но головы наши теперь отсвечивали нежным голубоватым колером.
Когда мы выползли на веранду, дядя Миша присвистнул.
– Мам, ну кто тебя просил? Ладно Маня, а что мы Наркиным родителям скажем?
– А ничего не надо говорить,- отрезала Ба,- умные люди оценят мои старания, не то что ты. Сходи лучше, позвони Наде и скажи, что Нарку уже можно забирать.
– Ну уж нет!
– дядя Миша привлёк нас к себе и поцеловал по очереди в сиво - голубые макушки, - сама эту кашу заварила, сама её и расхлёбывай!
– Можно подумать!- фыркнула Ба и пошла в дом,- позвонить ему трудно!
Мы, затаив дыхание, стали напряжённо прислушиваться к разговору Ба.
– Алё? Алё-о? Надя? Здравствуй, дорогая, как у вас дела? У нас тоже всё в порядке. Можете Нарку забирать… Почему сама не может прийти? Почему не может, очень даже может. Только панама нужна… Па-на-ма… Как зачем? Чтобы голову не припекло… А что волосы? Волосы - дело наживное, вчера были волосы, а сегодня уже нет!... Ну что ты сразу охаешь, побрила наголо, ага… Керосин? Буду я керосин на них изводить! Всё сделала в лучшем виде, побрила наголо, маску нанесла, по рецепту Фаи которая Жмайлик… Я ей главное говорю – не надо нам никаких масок, Фая, а она – сделай да сделай, заставила прям, над душой стояла… ну и что, что она в Новороссийске, а я здесь?... по телефону и заставила!.. да не волнуйся ты, маска как маска, желток да синька, ну и по мелочи… по мелочи, говорю… ну, бараньи катышки, делов - то… что ты охаешь, можно подумать, я крысиного яду добавила … нет, всё смыли, всё в порядке, только голова синюшная… си-нюш-на-я, говорю, как у утопленника… зачем ты сразу пугаешься, живая она, живая, это от синьки она синюшная, день-другой и всё сойдёт… а волосы быстро отрастут, это ж не зубы!.. ага…ага… ну до свидания, дорогая, ждём!