Мао Цзэдун и его наследники
Шрифт:
Разумеется, нет никаких оснований питать какие-то иллюзии относительно самостоятельной линии Чжоу. В коренных вопросах политики и идеологии он выступал вместе с Мао и разделяет с ним ответственность за попытку раскола коммунистического движения и антисоветизм.
И все же если при жизни Мао Чжоу действительно служил важной «опорной базой» его культа, то после смерти положение существенно изменилось. Прославление Чжоу Эньлая, вопреки тому, что могут думать многие теперешние руководители КПК, объективно работает против культа Мао Цзэдуна, выступает как альтернатива умеренного курса экстремистскому.
В том же направлении действует также восхваление памяти других представителей
В статье говорится, что Чжу Дэ «совершил бессмертные подвиги во имя партии и народа, в строительстве и развитии всепобеждающей народной армии, в строительстве и укреплении революционных опорных военных баз. в свержении реакционного господства империализма, феодализма, бюрократического капитализма и завоевании победы в новой демократической революции, строительстве демократической власти, упрочении диктатуры пролетариата и развитии социалистической революции и строительства».
«Героическое имя его никогда не померкнет в истории китайской революции», — подчеркивается в статье, которая называет Чжу Дэ «верным слугой народа» и «ветераном революции»,
В то же время статья особенно подчеркивает близость Чжу Дэ и Мао Цзэдуна, его верность линии, проводимой Мао, на всех этапах истории КПК. Ответственность за скрытые и явные нападки на Чжу Дэ статья возлагает, разумеется, не на Мао, а на «четверку» и Линь Бяо. «В течение длительного периода времени, — говорится в статье, — они обрушивались со злостными нападками на товарища Чжу Дэ, разнузданно фальсифицировали историю. Линь Бяо и его компания даже позволили себе извратить великое событие — соединение войск под командованием Мао Цзэдуна и Чжу Дэ в Цзинганшане, пытаясь изобразить дело так, как будто в Цзинганшан войска привел не Чжу Дэ, а Линь Бяо. „Четверка“ велела даже не упоминать имя главнокомандующего Чжу Дэ, когда приходилось писать о Наньчанском восстании и „великом походе“. Они силились принизить роль пролетарских революционеров — свести на нет славную историю нашей партии в преступных целях захвата власти в партии и государстве».
Очень сомнительная интерпретация истории. На самом деле роль Чжу Дэ как самого выдающегося военачальника периода «великого похода», борьбы против японской агрессии и гражданской войны замалчивалась, поскольку на эту роль претендовал Мао Цзэдун. Это общеизвестно. Так же как известно, что после окончания гражданской войны Чжу Дэ был отодвинут на второстепенные роли в ЦК КПК, с которыми он вынужден был смириться.
Восстановление подлинной правды о Чжу Дэ, независимо от тех целей, которые непосредственно ставятся теми или иными китайскими руководителями, также едва ли содействует укреплению посмертного культа Мао.
В том же направлении идет и реабилитация многих других деятелей КПК. Газета «Жэньминь жибао» в августе 1977 года опубликовала большую статью, посвященную памяти Чэнь И, бывшего члена Политбюро и министра иностранных дел КНР. Заголовок этой статьи говорит сам за себя: «Человек с открытой душой, революционер до конца жизни». После смерти товарища Чэнь И, говорится в статье, сектантская «четверка» возвела на него
Интересно, что Чэнь И приписывается теперь заслуга в том, что он выступал против крайностей «культурной революции». Оказывается, что Чэнь И боролся против. лозунга, выдвинутого «четверкой»: «Долой все!», и затеянной ими «всеобщей гражданской войны».
Вряд ли содействует укреплению культа Мао и реабилитация тех деятелей, которые стали прямой жертвой «четверки» в последние годы. В конце августа 1977 года Дэн Сяопин принял участие в митинге, посвященном памяти Чжоу Жунсиня — бывшего министра просвещения, который погиб от рук экстремистов в 1976 году, а ныне посмертно реабилитирован. Чжоу Жунсинь, как и Дэн Сяопин, подвергался гонениям в период «культурной революции», а в январе 1975 года был восстановлен в правах и занял пост министра просвещения. Когда началась кампания против Дэна, одной из ее первых жертв стал Чжоу Жунсинь. Он был заключен в тюрьму, и по нескольку раз в день его со связанными сзади руками и склоненной головой выставляли на «митингах борьбы». Сейчас стало известно, что в результате этих оскорблений и издевательств у него во время одного из таких митингов произошло кровоизлияние и он умер в больнице. Ответственность за эту смерть возлагается исключительно на «четверку». Но трудно верить, чтобы в сознании многих китайцев не возникал вопрос о подлинном инициаторе и вдохновителе подобного рода расправ.
Постоянные восторженные оценки «любимого премьера Чжоу Эньлая», «любимого главнокомандующего Чжу Дэ», восстановление доброй памяти и реабилитация многих других представителей «старой гвардии» отражают стремление нынешних руководителей КПК укрепить линию преемственности своей власти и своей политики. В круг наследования входят тогда уже не только Мао Цзэдун, но и многие другие деятели прежнего периода, особенно те, которые, подобно Чжоу Эньлаю, по своим позициям ближе стоят к нынешней линии Пекина.
Мы — уже пытались представить себе, из каких элементов прошлого складывается идеология нынешнего руководства. Теперь попробуем проследить, из каких элементов настоящего складывается она.
Идейное наследие Мао Цзэдуна, как мы видели, не стало и не могло стать платформой для сплочения его преемников, напротив, оно стало источником самой ожесточенной борьбы и соперничества. Это касается не только группы «леваков», но и умеренной прагматической группировки. И те, и другие клялись в верности Мао Цзэдуну. Эта верность не спасла часть руководства от полного политического поражения. Теперь победившая сторона всеми средствами доказывает, что «четверка» не только не была верна Мао и его идеям, а, напротив, при его жизни вела скрытую борьбу с ним, давала ложную интерпретацию его идей, извращала его установки. Но при таком подходе трудно ответить на простейший вопрос: почему Мао Цзэдун терпел это?
Последние публикации, говорящие, будто Мао многократно предупреждал «четверку» по поводу ее раскольнической и антипартийной деятельности, не оставляют места для предположения, что он просто не знал об их закулисной работе. Тогда остается сделать вывод, что он был бессилен что-либо предпринять в отношении них. Но и это предположение опровергается указанием на то, что Мао был настолько всесилен до самой своей смерти, что сумел, вопреки резкому сопротивлению «четверки», назначить своим преемником мало известного в ту пору Хуа Гофэна. Интерпретация последних событий, таким образом, содержит зияющие бреши, которые невозможно заполнить, не впадая в противоречие с элементарной логикой.