Маори

Фостер Алан Дин

— Мои поздравления, — уже не в первый раз Роза жалела о своем незнании маорийского языка. Она знала несколько слов, но не смогла бы поздравить с днем рождения.

Опотики важно выпрямился.

— Сегодня первый день, когда женщинам позволено голосовать везде в мире пакеа. Роза кивнула.

— Верно.

Вот почему мы все здесь собрались.

— Маори всегда осознавали роль и значимость женщин. Мы думаем, что будет правильно, если сегодня первой проголосует маорийская женщина, — он оглянулся. — Женщина важная и мудрая, как моя почтенная мать.

— Понимаю, — Роуз посмотрела мимо него на женщину, которая уже так много пережила. — А вы что думаете об этом, миссис Ане?

Женщина говорила по-английски плохо, но вразумительно.

— Я думаю, что это будет хорошо.

Линия Симпсона сломалась, и репортеры с фотографами столпились вокруг, готовые запечатлеть историческую минуту. Теперь он настойчиво шептал.

— Мы не можем позволить этой старой туземке проголосовать первой, мисс Халл! Это будет насмешкой над всей нашей работой и законодательством.

— Почему же это будет насмешкой, мистер Симпсон?

— Потому, — он колебался, подыскивая нужные слова, — что это неожиданно. Это будет выглядеть как уступка маори. Как вы этого не понимаете?

— Это всего лишь жест.

— Вы знаете, как важны жесты в политике, мисс Халл. Она вздохнула.

— Да, вы правы.

Симпсон знал свое дело. Она посмотрела на Ане.

— Вы знаете, я никогда не видела своей бабушки Я подозреваю, что она должна быть похожа на вас. Во всяком случае, я на это надеюсь, — улыбка Ане разогнала утреннюю прохладу. — Я даже не знала своей матери. Она умерла, когда я родилась.

— Плохо.

Мне очень жаль, что так получилось.

— Спасибо. У меня есть одна мысль, если она вам подойдет. Эти люди, — она показала на репортеров, — пришли, чтобы запечатлеть исторический момент. Я думаю, что мы можем сделать его еще более значительным, если вы мне поможете.

— Чего вы хотите?

Роза Халл наклонилась, чтобы прошептать что-то на ухо старой женщине. Пока она говорила, улыбка на лице Ане стала шире. Наконец Роза выпрямилась.

Старушка подняла на нее глаза и кивнула.

— Хорошая мысль. Очень хорошее дело. Давайте так и сделаем.

— Давайте. Это самый хороший способ. Вы позволите? — Роза протянула правую руку. Старушка взяла ее под руку.

— Пора, — провозгласил Эндрю Коффин.

Двери отворились. Служащий, который отпер их, с удивлением смотрел на двух женщин, стоявших у входа бок о бок. Потом он пожал плечами и отошел.

Засверкали вспышки, и репортеры стали быстро строчить в свои блокноты. Две женщины вошли в здание рука об руку, создавая историю.

Сзади них раздались радостные возгласы нескольких наблюдающих пакеа и маори, сопровождавших мать вождя весь путь от своей родины к сердцу великого каменного па. Теперь они с полным правом могли считать этот город своим.

Ане и Роза Халл не слышали криков. Они были слишком поглощены разговором. Не о предстоящих выборах и не о том, за кого каждая из них намеревалась голосовать, не о погоде или семьях, и не о себе самих.

Они говорили о прошлых днях.

Те Тапеа

Конец