Марь
Шрифт:
– Где ты там жил? – спросил он.
– Я? – Арес посмотрел на него с изумлением. – В палатке.
– Я в палатке не хочу. – Стэф потеребил свою бородень, а потом велел: – А глянь-ка, нет ли поблизости каких-нибудь кемпингов или сдающихся внаем домов.
– Насчет кемпингов я сильно сомневаюсь. – Арес уткнулся в свой смартфон. – Уж больно места дикие. Хотя с нынешней модой на все экологичное…
Интернет он промониторил минут за пять. По всему выходило, что ночевать им придется если не в палатке, то в Крузаке. По крайней мере, этой ночью.
– Есть поблизости какая-то
– Хорошо, – пробормотал Стэф.
– Но она еще не работает. В смысле, находится на реконструкции и когда откроется – неизвестно. А больше ничего подходящего. Может, в городе гостиницу поискать? От города до деревни километров двадцать. Переночуем, а утром можем у местных поспрашивать насчет жилья.
– Ищи в городе. – Стэф кивнул. – Завтра определимся с постоянным жильем.
– В каком смысле постоянным? – удивился Арес. – Мы в эту глухомань надолго?
– Как пойдет. – Стэф пожал плечами, а потом усмехнулся и добавил: – Не переживай, к началу семестра управимся.
Арес посмотрел на него с легким раздражением, сказал:
– А я смотрю, ты глубоко копнул.
– Я нормально копнул. Ровно на ту глубину, которая меня интересовала.
– То есть родословную мою ты не запрашивал?
– Не было такой надобности. – Стэф оторвался от дороги, посмотрел на Ареса: – Ты не передумал?
– Я не передумал. – Арес провел ладонью по наголо выбритой голове. – Я просто никак не возьму в толк, зачем тебе все это.
– Я пока тоже, – сказал Стэф и уставился на дорогу.
В город они въехали с первыми закатными лучами. Впрочем, назвать его городом можно было с очень большой натяжкой. Ни одного здания выше пяти этажей Арес не увидел. Да и те были в основном в центре. Сам центр с несколькими выстроившимися буквой «П» административными зданиями, супермаркетом, гостиницей и рестораном окружали одноэтажные дома разной степени привлекательности и обустроенности. Но в целом выглядело все пасторально и благолепно. Хоть прямо сейчас на фото в туристический буклет!
Стэф остановил Крузак на пустой автостоянке перед гостиницей с претенциозным названием «Парадиз». Название это приветственно мерцало ядовито-розовым неоновым светом. С гостиницей соседствовал одноименный ресторан с такой же вульгарной вывеской.
– Ничего, – сказал Стэф, то ли утешая себя, то ли подбадривая, – зато за едой далеко ходить не придется.
– Ага, – поддакнул Арес, – отведал местных разносолов – и в рай!
В животе у него тут же громко заурчало. Стэф усмехнулся и первым направился к входу в гостиницу. Вход охраняли два позолоченных льва, таких же претенциозно-вульгарных, как и вывеска. В самой гостинице неожиданно оказалось вполне уютно. Конечно, если закрыть глаза на обилие позолоты и прочих вензелей.
– Хозяин, похоже, тяготеет к прекрасному, – сказал Арес, осматривая гостиничный холл и стоящую за стойкой фигуристую барышню. Барышня приветливо улыбнулась, но не ему, а Стэфу. Наверное, каким-то шестым чувством определила, кто в их тандеме главный. Или ей нравились косматые и бородатые мужики типажа Ильи Муромца.
Их заселили в соседние номера. Номера были из
Пожрать получилось. Кухня в «Парадизе» оказалась весьма приличной, а цены гуманными. Они со Стэфом даже выпили по паре рюмашек коньяка. Коньяк, к слову, оказался дороже самого ужина. Арес очень надеялся, что за такие деньги им не налили какой-нибудь паленой дряни.
А вот лечь спать сразу после ужина не вышло. Тихий городишко на поверку оказался не таким уж и тихим. В тихом городишке обижали бабушек божьих одуванчиков!
Старушка в платочке, вязаной кофте, юбке до пят и с клюкой под мышкой довольно резво пересекала граничащую с рестораном площадь. Арес не знал, что удивило его больше: эта резвость или тот факт, что старушка шляется по городу в полуночный час, вместо того чтобы вязать внукам носочки. Удивление довольно скоро перешло в беспокойство.
Бабулечка уже была на самой границе освещенной фонарями площади, когда из темноты ей наперерез вышли четверо. По виду местные гопники, малолетнее шакалье, промышляющее под покровом ночи. И вся эта свора с четырех сторон окружила старушку. Арес и Стэф стояли на крыльце ресторана на противоположной стороне площади, но пьяный гогот шакалят разносился в ночной тишине на сотни метров. Старушка испуганно замерла. Арес вздохнул. Он был сыт, благостен и из-за выпитого коньяка малость тяжел на подъем.
– Я, наверное, схожу, гляну, что там и как, – сказал он без особого энтузиазма. – Не люблю, понимаешь, когда хулиганы бабушек обижают.
– Справишься? – спросил Стэф, разглядывая шакалят.
Арес кивнул.
– Как-нибудь разберусь.
– Ну, иди, – разрешил Стэф. – А я пока тут постою, понаблюдаю за переговорами. Если что, зови.
Арес фыркнул и спрыгнул с крыльца. Шакалята пока бабулечку не обижали, просто кружили вокруг нее голодной глумящейся сворой, но когда Арес был уже на середине пути, перешли от слов к делу. Один из шакалят дернул старушку за рукав кофты с такой силой, что та едва не свалилась на землю. Может, и свалилась бы, если бы второй шакаленок не обхватил ее сзади. Да не просто обхватил: с глумливым смехом оторвал от земли. Арес отчетливо видел болтающиеся в воздухе тяжелые боты. Бедная-бедная старушка!
– Эй, дебил! – рявкнул Арес. – А ну поставь бабушку на место!
Дебил обернулся. Вслед за ним отвлеклись от своего черного дела остальные.
– Ты чё вякнул?! – спросил дебил и осклабился.
– Я сказал, старость нужно уважать.
А бабулечка оказалась не промах! А бабулечка оказалась шаолиньским монахом! А бабулечка, воспользовавшись замешательством, вызванным эффектным появлением Ареса, пнула одного дебила каблуком в ногу, а второго клюкой в живот. Арес восторженно присвистнул и ломанулся в бой, спасать шаолиньскую бабушку от хулиганов. Или хулиганов от шаолиньской бабушки.