Марафон со смертью
Шрифт:
— Ну…
— Вот тогда все и случилось… Поймите меня правильно, я не героиня-одиночка. Когда я оказалась один на один с этими подонками, я просто испугалась.
— Пожалуйста, расскажите подробнее, Лариса, как все произошло? — попросил ее Банда. — Ваша информация, притом любая, относительно этого Юного может оказаться для нас очень важной и нужной.
— Хорошо, сейчас расскажу… Я шла вечером по проспекту Машерова, возвращалась домой с работы, когда рядом вдруг остановилась машина.
— Какой марки была машина, она не помнит, — прокомментировал
— Я не «не помню», я просто не знаю этих самых марок! Ну, не знаю я машин, кроме наших «жигулей» да «мерседесов»! — чуть не сорвалась на крик девушка, и Банда вмешался, успокаивающе подняв руку:
— Я вполне вам верю. Что было дальше?
— Они…
— Кто «они»?
— Их было трое. Один за рулем, он даже не показывался, и еще двое. Они как раз и вышли из машины, о чем-то меня спросили, а затем затолкали на заднее сиденье.
— Как они выглядели?
— Один — более молодой. Симпатичный такой на первый взгляд, обходительный. Это у него кличка Юный, может, как раз из-за его внешности. Именно он заправляет в той банде, и его все слушаются, я потом в этом убедилась… Второй был постарше — крепкого телосложения, короткостриженный, руки в наколках, как у уголовника. У него то ли имя, то ли кличка — Арнольд.
— Что было дальше?
— Они завязали мне глаза и связали руки, а когда развязали — мы были уже на даче. Юный говорил со мной вежливо, а Арнольд все время угрожал и даже несколько раз ударил. Наверное, они специально так себя вели — чтобы на контрасте я решила довериться Юному.
— А что он хотел от вас?
— Хотел в подробностях знать, чем занимается Николай. Его интересовало все — что именно он знает, откуда знает, какие у него есть документы — словом, все-все.
— А почему выбор их пал именно на вас?
— В то время Николай лежал в больнице после аварии, а мне именно тогда поручили проверить все данные из Таможенного комитета и налоговой службы по поводу дел фирмы «Технология и инжениринг»….
— Я дал задание, — снова пояснил Дубов. — Откуда я мог знать, что дело так обернется? Она всегда была нашим лучшим работником — исполнительная, аккуратная. Даже Коля не имел от нее секретов, посвящал ее в свои дела. Вот я и решил, что ей можно…
— Юный очень хотел знать имя того человека, который натравил Самойленко на его фирму.
— Значит, это его фирма? — уточнил Банда.
— Может, и не его, но он, по крайней мере, очень заинтересован во всем, что касается ее дед. Возможно, конечно, что его наняли.
— Хорошо. Что было дальше?
— Дальше?.. — Лариса некоторое время молчала.
Чувствовалось, что говорить ей об этом трудно — воспоминания, наверное, жгли душу.
Но, собравшись с силами, она все же продолжила свой рассказ:
— Я отказывалась с ними разговаривать на эти темы. Юный меня все время уговаривал, даже угощал каким-то фирменным шампанским, а Арнольд, наоборот, все время орал, что… вывернет мне матку.
Эти слова, произнесенные
— Короче, вскоре им это надоело. Юный спокойно отошел к камину, а на меня набросился Арнольд. В считанные секунды я оказалась… без ничего…
— То есть? — жестко переспросил Банда. Он придерживался железного правила проведения допросов — все должно быть предельно ясно и конкретно, без намеков и недоговоренностей. Только тогда можно сделать вывод о том, все ли выложил допрашиваемый или что-то скрыл, недоговорил.
— Он сорвал с меня блузку, бюстгальтер, юбку, разорвал колготки… Я лежала на диване совсем голая, на мне оставались только трусики. Арнольд вытащил из-за пояса наручники, заломил мне руки и сковал их за спиной. Теперь я была практически беспомощной — со мной можно было делать все, что хочешь.
Она замолчала — рассказ давался ей тяжело. Ребята не торопили Ларису, понимая ее чувства.
— В этот момент Юный подошел ко мне и помахал перед носом пачкой долларов. Слушай, говорит, меня внимательно — вот тебе пять штук баксов, и ты работаешь на нас. Если откажешься, Арнольд пощекочет тебя своей вазелиновой головкой. Я послала его, тогда Арнольд рванул на мне трусики…
Ребята слушали молча, не задавая вопросов, не перебивая — они понимали, что сейчас для нее очень важно выговориться. Не только Дубов и Банда, но даже Николай вдруг почувствовал, что испытывает к ней что-то вроде жалости.
Лариса вдруг тихо заплакала, иногда всхлипывая чуть громче, а когда заговорила опять, голос ее дрожал от слез:
— Ребята, поймите же меня… Но у меня не было выбора. Я сказала, что согласна на все, лишь бы он отогнал от меня эту обезьяну.
— Мы понимаем, — сдержанно ответил за всех Банда, — и не осуждаем вас, поверьте.
— За «обезьяну» я со всего размаху получила от этого Арнольда кулаком по лицу… Думала, он мне челюсть сломает. Но обошлось…
— И что было дальше?
— Дальше они позволили мне одеться, и мы сидели, разговаривали…
— Так изнасилования никакого все-таки не было? — удивленно спросил Дубов.
— Не было.
— А зачем же ты тогда мне наврала? — начал было Андрей, но Лариса сразу же перебила его, даже не дослушав:
— Рассказ об изнасиловании придумал Юный. Он посчитал, что так мне будет легче действовать, я вроде как жертва, буду у вас вне подозрений.
— Профессионал, ничего не скажешь! — покачал головой Дубов.
— Не профессионал, а обыкновенный прощелыга, который слегка изучил психологию людей, — впервые подал голос Самойленко. — И как же ты «действовала»? Это ты похищала у нас документы и видеосюжеты?
— Я.
— А где ты взяла ключи от моего и Андрея кабинетов?
— Это оказалось не сложно. Вы же не прятали их от меня? — огрызнулась девушка. — Я сделала слепки, а Юный изготовил по ним ключи.
— И как с вами расплачивались? — снова взял нить допроса в свои руки Банда.