Маракель
Шрифт:
– А врачи носят синие?
– У нас нет врачей в широком смысле слова. Потому что нет болезней. Мы их давно победили. Есть только костоправы и хирурги – они носят белые костюмы. Нет у нас и учителей. Каждый родитель должен научить ребенка основам проживания и законам человеколюбия. Все остальное можно прочитать в книгах.
– В том числе и о жизни лопарей на поверхности, – добавил Армас.
– Я так и думала, что все твои суждения взяты не из общения с реальными людьми, – решила поддеть его Кира. Высокомерие Армаса ее начало раздражать.
– Вот и ошибаешься, – еле слышно проговорил Армас и добавил уже громче: – Мы теряем время на пустые разговоры, надо поторопиться. Надеюсь, что нам повезет и Хейки будет дома.
Слово «шаман» для Киры было связано с темной пещерой, озаренной всполохами костра, около которого старец в наряде из шкур что-то бормочет и бьет в бубен. Однако Хейки встретил их в светлой просторной комнате, с белыми стенами и огромными окнами. Догадка Киры подтвердилась: как и в домиках-шайбах, глухие стены небоскребов оказались прозрачными с внутренней стороны и открывали вид на длинные, утопающие в красной дымке улицы со сновавшими над ними туда-сюда магнисферами.
Хейки мало походил на «классического» шамана. С Тати его роднили небольшой рост и серая накидка с капюшоном. На макушке у Хейки блестела лысина, а вокруг нее – коротко стриженные белые волосы. Редкая бородка заплетена в косу и украшена деревянными бусинами.
Он открыл двери и быстрыми энергичными шагами направился к столу. Затем что-то торжественно объявил на своем языке и провел рукой перед собой. На гладкой столешнице Кира увидела знаки и иероглифы.
– Что он говорит? – спросила она у Свена.
– Он приглашает нас пройти. Хейки только что написал стих и просит, чтобы мы его послушали и оценили.
Шаман, прикрыв глаза, начал декламацию на непонятном Кире каркающем наречии. Он выразительно тянул гласные и яростно выплевывал сочетания из нескольких сонорных звуков. Стих, к счастью для Киры, был небольшой. Закончив декламировать, Хейки выжидающе посмотрел на гостей.
Свен что-то сухо и немногословно ответил. Хитро улыбнувшись, старик понимающе кивнул.
– И как стих? – спросила Кира. – Что ты ему сказал?
– Я сказал, что в нем нет ни красивого звучания, ни ритма. Да и со смыслом большие проблемы. Что такой стих не сможет ни вдохновить, ни развеселить, ни ответить на какие-либо вопросы. Такой стих никуда не годится.
– Ты прямо так и сказал? – вытаращила глаза Кира.
– Да, именно так, – подтвердил Свен. – Слово в слово.
– Но это грубо, так нельзя. Тем более с пожилым человеком. Неужели все настолько плохо, что ты безжалостно разгромил его творение? Да и вообще, мог бы похвалить, мы все-таки за помощью пришли.
– Зачем хвалить то, что плохо? – искренне удивился Свен. – Хейки просил честную оценку. Моя лесть не поможет ему писать лучше.
Кира не нашла, что ответить, и подумала: «А может, Армас был прав, когда обвинил нас в нечестности и стремлении к
Из-за спины Армаса выглянула Тати, и старик, который до этого не замечал ее, изменился в лице. Он насупил седые брови и что-то громко по-своему сказал.
Тати виновато опустила глаза. На протяжении десяти минут шаманы холодно переговаривались на своем языке. Кира ничего не понимала, но почувствовала, что этот разговор был очень важен для Хейки, а Тати как будто совсем не желала его поддерживать. За время этого диалога Свен и Армас несколько раз переглянулись.
– О чем они говорят? – тихонько спросила Кира.
– Вспоминают былое.
– Они хорошие друзья?
– Не совсем. Если коротко, Хейки был когда-то влюблен в Тати. И, кажется, она его отвергла, – пояснил Свен.
– Вот такая у нас бабушка – разбила сердце бедолаге, – добавил Армас. – И главное, делает вид, что ничего подобного не помнит. Вот хитрая.
– Теперь Хейки готов забыть обиды и помочь нам, если Тати будет к нему благосклонна и примет его ухаживания, – пояснил Свен.
Хейки тем временем замолчал в ожидании ответа, и в комнате повисла напряженная тишина. Тати стояла неподвижно, опустив взгляд, и только пальцы ее нервно скручивали концы косичек в тонкие жгутики. Наконец она оглянулась и с беспокойством посмотрела на Киру, потом на Свена. Казалось, от него она ждет помощи. Еще несколько мгновений Тати раздумывала, задержав тревожный взгляд на парне. Затем она, видимо, приняла решение: сдержанно улыбнулась шаману и кивнула.
Церемонно поклонившись, старик что-то коротко сказал и вышел из комнаты.
– Он поедет с нами, – грустно проговорила Тати.
Кира подошла к старушке и погладила ее по плечу:
– Но это ведь ничего не значит? Ты же не должна ему ничего?
Тати молча отвернулась к окну.
– Вот и славно, – внезапно громко прозвучал голос Яши. – На свадьбу пригласите?
Кира заметила, как вздрогнула Тати, услышав этот вопрос.
Шаман вышел к ним, сменив серый плащ на черный с красивым блестящим золотым узором. Устроившись на сидении за Армасом и крепко прижав к себе большую сумку, Хейки бросал многозначительные взгляды на Тати, которая после разговора с ним пребывала в глубокой задумчивости.
– Поедешь с Тати? – внезапно предложила старушка Яше, который уже занес было ногу, чтобы залезть на свое место позади Свена. – Тати не гоняет так быстро, как Свен.
– Конечно, как я могу отказать даме? – живо откликнулся Яша и с готовностью залез на магнисферу следом за шаманкой.
Кира вопросительно посмотрела на Свена. Он стоял около своей магнисферы и выразительно похлопывал по сидению за собой:
– Осталось только это место.
Кире хотелось завизжать от радости, но она позволила себе лишь скромно улыбнуться. Она долго примерялась, куда положить руки, пока Свен не скомандовал: