Маракуда
Шрифт:
Всё было приблизительным и неточным.
Рошель убедился в этом, как только они вошли в Такуто. Куда дальше плыть, Гонсалес не знал, и никакого плана на этот случай у него не было. Каждая протока могла оказаться рекой Каювин или вести к ней. Каждая долина могла оказаться Священной долиной.
Через три дня Рошель пришел к Гонсалесу и предложил запустить воздушный шар, с помощью которого он планировал найти озеро или хотя бы увидеть хребет, о котором писал Мигель. Командор кивнул и провалился в забытье: уже несколько дней его трепала тропическая лихорадка, и он совсем не выбирался на палубу.
Мава – брат Маракуды
Утренний
Самый маленький из них, Маракуда, стоял рядом с Мавой (Лягушкой), своим единокровным 51 братом. Толстяк Мава на целую голову был выше Маракуды, этой осенью ему исполнится четырнадцать лет, он пройдет обряд посвящения и станет мужчиной. Мава с надменной ухмылкой поглядывал на братца, считая себя воином, а его недотепой, который не может обидеть даже гусеницу. То, что Маракуда держал в руках лук и стрелы, было само по себе событием, достойным, чтобы о нём сложили песню. Обычно Маракуда не прикасался к оружию. Он считал злом всё, что может причинить животным боль и тем более убить их.
51
Единокровные братья и сестры – те, которые происходят от одного отца, но от разных матерей.
– Смотри не промахнись, а то убьешь еще ненароком какого-нибудь червячка. – Мава толкнул брата в плечо.
– Отстань! – Маракуда качнулся, но устоял на ногах.
– Ты смотри, стоит как скала. – Мава со всей силой пихнул Маракуду, и тот полетел на землю, выронил лук и растерял стрелы.
– Да ладно, давай вставай. – Мава протянул руку, но когда Маракуда оперся на нее и стал подниматься, братец разжал пальцы – и Маракуда еще раз плюхнулся на песок.
Дружный смех прокатился по рядам.
Все, кто это видел, просто покатывались со смеху. Смеялся и Мава, радуясь удачной шутке. Его живот трясся от хохота, бусы бились о грудь, а набедренная повязка, словно живая, хлопала его по жирным ляжкам.
Мава не любил брата.
Во-первых, тот был сыном Ваугашин, которая была для него мачехой. Во-вторых, тот был младше, а значит, любимчиком, которому всё прощали. И в-третьих, он считал Маракуду «блажным», у которого в голове только рыбки, паучки, бабочки и голоса зверей. Мава знал, что не может воин разговаривать с животными и не может понимать их голоса, как не может солнце взойти на западе и опуститься на востоке. Индеец понимает следы, знает звуки леса, запахи, может предсказать погоду, но чтобы говорить с крокодилами и удавами, как говорят между собой люди, – в это Мава не верил и поэтому всячески подтрунивал над сыном Ваугашин.
Учитель Юкка
В центре деревни ухнул барабан, за ним еще один и еще, выбивая ритмичный перестук. Тука-тука-тука-тука. Тука-тука-тука-тука. По деревне понеслась дробь, призывающая учителя выйти из «мужского дома» и принять экзамен на меткость по стрельбе из лука.
Маракуда молча встал, сбил рукой с колен песок, поднял лук, собрал рассыпанные стрелы и, поджав губы, отошел на пару метров от детей. Стоял и думал, почему он не такой, как все. Почему он слышит то, чего другие не слышат, а когда он рассказывает им об этом, люди крутят пальцем у виска и говорят, что он объелся грибов, которые
Барабаны застучали еще ритмичней, и из длинного тростникового дома вышел старый Юкка (Ядовитый Маниок) – шаман, учитель, колдун. Человек, который прожил семьдесят зим, видел белых людей и избавил свой народ от оспы. В деревне его уважали, любили и боялись одновременно. Его место на совете было всегда рядом с вождем, ему приносили лучшие куски мяса, у него в хижине всегда были фрукты, маниок, плоды мамона и свежая родниковая вода.
Но Юкка не знал и половины того, что знал Маракуда в свои двенадцать лет. Мальчик шмыгнул носом и посмотрел на учителя, который еле волочил ноги. В руке у него была сучковатая палка с большим нефритовым набалдашником на конце. Учитель остановился возле нестройного ряда детей и оперся на свою клюку.
– Вы слышите стук этих барабанов? – прошамкал старик и прикрыл глаза, ожидая ответ.
– Да! – дружно крикнули дети.
– И вы, конечно, знаете, о чём они говорят. – Веки дрогнули, но не открылись.
Ответом старому учителю была гробовая тишина. Маракуда, конечно, знал, о чем они говорили, но благоразумно молчал. Не стоило младшему лезть вперед старшего, даже если это твой непутевый брат.
– Так, понятно. – Юкка открыл глаза, и первое, что он увидел – выпуклый пупок одного из учеников. – Ты! – учитель ткнул пальцем, показывая на живот Мавы.
– Просто стучат. – Мава пожал плечами.
– Просто стучат. Вот я этой палкой тресну по твоей деревянной башке, это и будет просто стук. А здесь целая песня, которую надо слушать и понимать. Понятно тебе? – Старик поднял палку, собираясь треснуть нерадивого ученика по голове.
– Понятно. – Мава втянул голову в плечи, но удара не последовало.
Клюка покачалась перед строем, и набалдашник безжалостно ткнулся в нос Маракуде.
– Маракуда!
– Да, учитель.
– Надеюсь, хоть ты знаешь, что они там выстукивают.
– Эти барабаны говорят о том, что сегодня вечером к нам придут воины из рода Кугуаров 52 и завтра все мужчины пойдут на охоту ловить кайманов.
Учитель улыбнулся.
– Молодец, хоть один умный среди скопища дураков.
Турнир лучников, или Почему промахнулся Маракуда
Мава шагнул чуть вперед, и из нестройного ряда лучников тут же вылез его живот.
– А чё я! Я это и хотел сказать. – Братец с ненавистью посмотрел на Маракуду. – Тоже мне, умник.
52
Кугуар – пума, «горный лев», представитель кошачьих, хищник.
В ряду возникла толчея.
– А ну тихо! Приготовьте лучше луки и стрелы, я не хочу, чтобы вы завтра опозорились перед нашими гостями.
– А он что, тоже пойдет на охоту? – Вайяма (Черепаха), дружок Мавы, кивнул в сторону Маракуды и хмыкнул. Мава и их третий товарищ Ара (Попугай) тоже хмыкнули, но звук получился каким-то странным, больше похожим на хрюканье пекари 53 .
– Пойдут все мужчины нашего племени.
– Да он бабочку – и ту боится обидеть!
53
Пекари – животное среднего размера, сильно напоминающее свинью.