Марфа, Посадница Новгородская

Погодин Михаил Петрович

Четвертый

Я литовец! Ах ты, немец Поганый!

Дерутся.

Марфа

Угорь Тебе даст князь Московский. Сам ты видишь, Что должно нам сразиться с Иоанном, И лишь родным из угожденья, знаю, Советуешь мириться. В прежних сечах В охотниках ты бился первый, Откажешься ль от главной и последней?

Житый

Кто говорит! что

скажут вот другие! По мне пойдем, пожалуй.

Третий

На убой. Ну что обманывать себя мечтаньем! Московский князь нас передушит прежде. Чем все мы здесь опомниться успеем, — Не только что твои устроим меры Премудрые. Ему сбираться долго ль? Нет, нет! Поддаться лучше.

Купец

Лучше, Так сохраним хоть наши достоянья!

Младший гражданин

Мздоимщик! жаль расстаться! накопил!

Марфа

Ты думаешь о достоянье, Прохор Фомич; но знаешь ли, что Иоанн О животах твоих давно все знает. Давно уж смерил, счел, сложил и взвесил, Что в кладовых твоих, моих хранится. Он выгребет до синей порошинки Оттуда все подарками и данью.

Купец

И то ведь правда!

Второй

С каждого двора Сошло ему немало на поминки, Пиры, — а все ни в честь, ни в славу, даром.

Марфа

Вот то-то же!

Третий к четвертому, тихо

Нет, видно, с ней путем Не сговорить; начать по-своему!

Четвертый

Хоть ты нас выручай. Всех загоняла! Друзьям-то уж не даст промолвить слова. Ну петля, нечего!

Третий

Да что вы, братцы, Толкуете? Она всех вас морочит! И так своим змеиным улещаньем Нас привела на край глубокой бездны, Теперь столкнуть туда еще вас хочет. А вы, слепцы, и сами гнете спину. Опомнитесь! Вестимо, ей от князя Ждать нечего: и так, и сяк, в войне И мире, головы она не сносит, Так лучше попытаться на авось, А нам за что в чужом пиру похмелье? Поверьте, и она сказала б вам поддаться, С надеждою на милость Иоанна.

Вместе.

Марфа

А чем же я лишилась сей надежды, Скажи, мой враг, скажи пред всем народом, Чем царскую я возбудила злобу, Чем на главу с Москвы созвала тучи?

Купец

Так, так! пора давно сказать ей правду.

Боярин

Ей хочется повластвовать над нами. Нет, лучше уж поклонимся Москве!

Младший гражданин

Нет, никому! мы вольны люди,

вольны!

Молчание.

Овин к Борецкому, тихо

Ну-ну! Как ощетинились бояре! — А ежели сражения не будет, Прощаться с тысячми?

Борецкий

Отстань и слушай.

Марфа

Что ж ты молчишь, строптивый обвинитель!

Крик в черни

Так, так! Ее любовь к нам всем известна.

Марфа

Да, братья, за любовь к Святой Софии, За преданность к великому Новграду, За верность ко святым заветам предков, Радение о ваших льготах, вашей воле, За гордость честную пред Иоанном, Презрение к коварным предложеньям, Улику в притязаньях беззаконных, Обречена я смерти. Но поверьте: Не страх, не мысль преступная спастися Опасною отвагой всей отчизны Внушает речь мою. Готова Марфа Приять и казнь, и стыд, и муки ада, Лишь Новгород остался б с прежней волей, — Но нет. Москве нельзя ужиться с нами, Как льду с огнем. Вот что твердила прежде, Что буду я твердить всегда, с сумою Под оконьем и на княжом престоле. Не что-нибудь, а все иль ничего — Вот выбор наш перед Московским князем! Я думала сама б, как вы, бояре, Не знав, к несчастию, короче Иоанна. Вы опускались ли на дно глубокой Его души? Что там таится, зрели ль? Искоренить он Новгород решился. Он разошлет вас по острогам дальним, Как Афанасьева, Ананьина, Лошинского [55] иль исподволь расселит По городам Московским — те ж темницы; Все земли он холопям во владенье Раздаст своим, а граждан младших в крепость, Могилы он отцов размечет наших, Младенцев в колыбелях передушит…

55

Афанасьев, Ананьин, Лошинский — новгородские бояре, приговоренные к суровым наказаниям в 1475 г. личным судом Иоанна.

Крик в народе

Не приведи господь нас милосердый Дожить до этого! Война! Война!

Посадник хочет говорить, но не может среди кликов.

Война! Да здравствует Новград великий!

Бояре кричат

Эй, тише! Говорить посадник хочет!

Посадник

За долг святой я, братья, поставляю Совет и свой вам дать в годину злую. Послушайте усердного вам сына, Начальника, раба. Я рад с весельем Свою главу за Новгород сложить. Вы помните несчастный день Шелонский — Кто прежде всех ударил на врагов? Кто после всех оставил поле битвы, Израненный, полмертвый?

Бояре, житые и некоторые из черни

Ты! Ты! Ты! Кто спорит — ты!