Маргарет Тэтчер. Женщина у власти
Шрифт:
В 1607 году король Джеймс I, преемник Елизаветы, усилил нажим на ирландцев. «Вы лишь полуподданные, и потому вам положена лишь половина прав», — говорил он. Эти слова он подкреплял захватом имений ирландских князей-католиков, часть которых еще раньше покинула страну, и раздавая огромные земельные участки, по большей части на севере Ирландии, английским и шотландским поселенцам. На протяжении последующих тридцати трех лет в северной части Ирландии поселились сто тысяч протестантов, верных английской короне.
В середине XVII века Оливер Кромвель громил ирландцев с особой жестокостью. После завоевания и разрушения графства Клэр Кромвель писал: «Не хватает деревьев для повешенных, воды для утопленников, земли для того, чтобы в ней хоронить». Но поистине переломным моментом стала Битва при Бойне — сражение между силами англичан и ирландцев, произошедшее
Дискриминация была еще более усилена английскими законами начала XVIII века, по которым католикам было запрещено занимать политические посты, наследовать или покупать землю. Медленный и сложный процесс пересмотра этих законов начался во время правления Георга III (1760–1820 гг.) и достиг своей кульминации с принятием в 1829 году Акта об освобождении, открывшего католикам возможность вести нормальную гражданскую и политическую жизнь. Но даже и тогда от католиков, занимавших официальные должности, требовалось присягать в верности протестанту-престолонаследнику, отказываться от признания мирской власти папы римского и не предпринимать ничего, что могло бы ослабить власть протестантов. (Ныне действующий британский закон все еще запрещает католикам вступать на трон, а также занимать некоторые другие посты, например, регента, лорда-канцлера и лорда-хранителя Большой печати.)
На протяжении XIX века политические деятели Ирландии, включая Чарльза Стюарта Парнелла — протестанта, возглавлявшего движение крестьян-католиков, — неоднократно пытались добиться для Ирландии самоуправления. Когда кампания за самоуправление наталкивалась на какое-нибудь препятствие, на улицы выходило Ирландское республиканское братство (ИРБ) — предшественники ИРА, — стремившееся добиться независимости Ирландии.
Во время «пасхального восстания» против английских войск в апреле 1916 года «чернокоричневым» удалось захватить главпочтамт и несколько других общественных зданий в Дублине. Добровольцы ИРБ провозгласили независимую республику и продержались целую неделю, пока армия не начала артиллерийский обстрел почтамта, чем и вынудила их сдаться. Казнь пятнадцати лидеров восстания потрясла страну и вызвала партизанскую войну против англичан, которая длилась в течение пяти последующих лет. В конце 1921 года Лондон наконец согласился на раздел острова. Двадцать шесть католических графств юга образовали независимую Республику Ирландию, а Британия сохраняла контроль над шестью северными графствами, известными под общим названием Ольстер, в которых преобладали протестанты. На протяжении большей части последующих пятидеся ти лет политическая напряженность была невелика, и двум сторонам в Северной Ирландии удавалось сосуществовать относительно мирно.
Хрупкое спокойствие рухнуло в конце 60-х годов, когда Англия ужесточила свой подход к проблеме Ольстера. Гражданское неповиновение английским властям переросло в терроризм в 1970 году, когда «временные» — боевые группы ИРА — начали уличную войну против британских «оккупантов», преемников «черно-коричневых», которых так ненавидели во время гражданской войны. Целью «временных» было вновь разжечь пламя «прекрасных дней» борьбы за независимость Ирландии, добиться ухода британских войск и воссоединить Север и Юг страны. Однако даже самые давние сторонники ИРА были шокированы жестокостью «временных сил». Их мишенью были не только протестанты и британские власти. Католики, отказывавшиеся поддерживать «временных», подвергались крайним жестокостям — весьма распространенным было, например, раздробление коленных чашечек — в результате уличных самосудов. Боевики протестантов отвечали созданием собственных полувоенных формирований и проведением тактики террора.
Англия ответила введением предупредительного задержания и интернирования без суда — мерами, против которых повсеместно и резко выступали католики и участники движений за гражданские права. Правительство Хита ввело дополнительные войска. С нескольких сот человек в 1968 году британский гарнизон в Ольстере вырос
Северная Ирландия — преимущественно сельская страна, на всем своем протяжении от северного побережья до Морнских гор, обрывающихся в Ирландское море к югу от Ньюкасла, изумительно живописная. Но двенадцать лет Смуты наложили свой отпечаток на облик городов и некоторых из наиболее буколических деревушек. Полицейские участки в деревнях окружены теперь железобетонными стенами семиметровой высоты, поверх которых натянуты сети и тонкая режущая проволока. Наблюдательные телекамеры просматривают контрольно-пропускные пункты и прилегающие улицы вдоль всей границы между Ольстером и Ирландией. Солдаты и полицейские ежедневно проводят тысячи проверок и досмотров машин в поисках оружия, лиц, подозреваемых в принадлежности к ИРА, и просто в порядке демонстрации силы.
В Белфасте и Лондондерри улицы патрулируются бронетранспортерами, дворы и переулки — пешими военными патрулями. В первые годы после вспышки насилия, когда Англия еще интернировала без суда всех подозреваемых в принадлежности к ИРА, женщины в католических районах, увидев вечером такой патруль, выскакивали на улицы и колотили по мусорным бакам, крича «Черные отряды! Черные отряды!», — предупреждая тем самым своих мужчин о необходимости прятаться.
В Белфасте — городе, где насильственные столкновения были наиболее часты и интенсивны, — целые районы подверглись перепланировке, исходя из соображений безопасности. Над схемами улиц в новых жилых районах работали рука об руку гражданские архитекторы и военные специалисты. В отличие от старых жилых районов, где изобиловали аллеи, неизвестные посторонним проходные дворы, где была масса возможностей скрыться незамеченным, новые микрорайоны строились так, чтобы в них был только один въезд и выезд, что облегчало бы силам безопасности блокирование таких кварталов и проведение в них обысков. Территория между микрорайонами разравнивалась бульдозерами и превращалась в «ничейную землю». Но крайним примером такого военного градостроительства стала «линия мира» — безобразная стена из бетона, кирпича и стали высотой с телеграфный столб. Сплошь покрытая надписями типа «Да здравствует ИРА!» и «Перебьем папистов!», она отделяет протестантский Шэнкхилл от католического Западного Белфаста {4}.
Подобное военизированное строительство явилось следствием неспособности положить конец открытой вражде, продолжающейся уже в течение жизни целого поколения людей. Британские и ирландские государственные деятели пытались разорвать эту цепь нападений и ответных актов мести как политическими, так и военными средствами; но почти безуспешно. Все предложения о каком-то разделении власти не получили поддержки. На всем протяжении конфликта Англия отказывается выводить свои войска из опасения, что вслед за этим ИРА учинит массовую резню. Просто уйти, отказавшись от английского суверенитета над Северной Ирландией, тоже невозможно, поскольку там остается протестантское большинство, лояльное к Великобритании. Впечатление таково, что логического выхода из создавшегося положения просто не существует.
Политическая ситуация еще более осложняется теми психологическими отношениями, что сложились между Англией и Ирландией. Они непросты, но все же их можно свести к нескольким основополагающим моментам. Во-первых, Ирландия — это небольшая страна, ее население составляет всего 6 процентов от английского. Во-вторых, когда Великобритания чихает, Ирландия заражается насморком. В-третьих, когда чихает Ирландия, Англия чаще всего этого даже не слышит и тем более не утруждает себя пожеланием «Будьте здоровы!». В-четвертых, любой вопрос, касающийся Британии, имеет для Ирландии первостепенное значение. И наконец, в-пятых, Англия обычно реагирует на существенные для Ирландии вопросы лишь тогда, когда в них складывается какой-либо острый кризис.