Маргарита Ангулемская и ее время
Шрифт:
Церковники, обскуранты, воспользовавшись отсутствием короля (поход и плен), который тогда поддерживал гуманистов, начали травлю и преследование тех, кого подозревали в сочувствии протестантам. Одним из первых пострадал К. Маро – его арестовали будто бы за еретический образ мыслей. Маргарита в это время была далеко и не могла сразу помочь. Сведения об этом случае сообщает сам Маро в своей поэме «Ад» (l'Enfer). За него заступился епископ Шартрский, друг герцогини; он взял поэта на поруки и создал ему вместо тюремного заключения весьма приятную жизнь в своей епископской резиденции. Весной поэт получил свободу по приказанию Франциска, только что вернувшегося из Испании, а через год, по просьбе Маргариты, был зачислен на место своего умершего
Но ни горький опыт, ни королевская служба не угомонили Клемана Маро, хотя жизнь перестала его баловать легкими удачами. Принадлежа к тем людям, которые постоянно враждовали с косностью и схоластическим невежеством, Маро всегда казался подозрительным и опасным представителям и защитникам старины. Впоследствии даже его дружба с герцогиней Алансонской, явно ставшей в ряды реформатов и тем возбудившей к себе непримиримую ненависть Сорбонны, могла только компрометировать его в глазах охранителей чистоты католического вероучения.
В 1527 году Клеман снова попал в тюрьму, а в 1534-м, после истории с плакардами, [37] он, опасаясь серьезных преследований, бежал сначала в Беарн, к Маргарите, а потом еще дальше, в Феррару, к Ренате. Через два года, однако, сам король разрешил ему вернуться на родину, и последние свои годы он прожил совершенно спокойно, пользуясь громкой славой и расположением Франциска. Эта-то слава и погубила его, о чем мы расскажем в другом месте, а теперь вернемся назад и посмотрим подробнее, как жила сама Маргарита.
37
Так называемое «дело плакардов» связано с тем, что 17–18 октября 1534 года во многих больших городах Франции были расклеены листовки (франц. le placard – «объявление, плакат») резко антикатолического содержания. Эта акция очень разозлила Франциска I, и он отреагировал на нее жестко. Протестанты подверглись репрессии.
Глава 4
Гептамерон
Годы замужества мало изменили герцогиню Алансонскую. Конечно, Маргарита не была уже так беззаботна, как в юности, но то, что составляло ее прелесть, ее обаяние, осталось прежним: блеск и быстрота ума, простота и величественность в движениях. Только в лице появилась как будто строгость, а черные глаза казались грустными.
Утверждали (например, Вольтер), что она не выносила и презирала своего супруга. Это неверно. Напротив, многие сохранившиеся документы (письма и поэтические произведения Маргариты) свидетельствуют, что в их семейной жизни господствовали мир и согласие и что герцогиня заботливо и добросовестно исполняла все свои обязанности по отношению к супругу, который был, кажется, весьма к ней привязан. И все-таки она была одинока.
Человек, с которым связала ее судьба, жил рядом с ней, не понимая ее, поскольку не мог подняться до ее духовной высоты. Это тяготило Маргариту, но она научилась терпению, к тому же привыкла не думать о себе, забывать себя для других, и только иногда, случайно, бывало, что вырвется у нее какое-нибудь восклицание, подавленный вздох, выдавая истинное настроение ее души. Такое случалось в ее переписке с епископом Брисонне, который с 1521 года стал близким ей человеком, другом и наставником. В одном из писем Маргариты к нему мы наталкиваемся на простую фразу, звучащую искренне и с неподдельной тоской: «Как холодно, как леденеет сердце!» (Le temps est si froid… le coeur est glac'e!)
Высокая и стройная, всегда, кроме особо торжественных событий, одетая в черное платье, с длинным черным же покрывалом на голове (Маргарита особенно любила черный цвет, по этому поводу даже написано ею стихотворение), герцогиня Алансонская резко выделялась на фоне придворного блеска и мишуры. Она неизменно являлась центром, к которому все стремилось. Честолюбивый
Она писала свои новеллы не для публики. Рассказы предназначались для тесного круга близких ей людей, друзей и знакомых. В то время был в большом ходу обычай, описанный и в «Декамероне» Дж. Боккаччо, и в «Гептамероне», – в дружеской компании коротать время, забавляясь поочередно рассказами. По указанию Маргариты один из ее секретарей, Антуан Ле Масон (Le Macon) в конце 1530-х годов перевел «Декамерон» на французский язык (конечно, переводчик посвятил сей труд своей королеве), и это стало значительным событием. (Сборник был издан лишь в 1545 году, а до конца века выдержал около 20 изданий. «Декамерон» значит «десятидневник»; в книге выведены 10 лиц, которые ежедневно по очереди выступают в роли рассказчика – каждый рассказывает свою новеллу, так что за 10 дней было услышано 100 новелл.) «Декамероном» зачитывались при дворе, и даже у некоторых появлялось желание написать нечто подобное. Однако из всех попыток более или менее удалась только одна – это «Гептамерон» самой Маргариты.
Название «Гептамерон» было дано сборнику не автором, а издателем, усмотревшим тот же план, по которому написан и «Декамерон». Но сборник Маргариты остался неоконченным, так как события последних лет были слишком серьезны и тягостны для нее. Поэтому вместо нового «Декамерона» получился «Гептамерон», то есть «семидневник» (в сборнике Маргариты – 72 новеллы).
Маргарита писала (или вернее сказать, записывала) свои новеллы между делом, в свободные минуты, предназначавшиеся для отдыха от серьезных и важных занятий, а еще чаще – во время дальнего путешествия, чтобы убить скуку многодневного пути.
Брантом рассказывает:
Маргарита, забавляясь, написала книгу, называемую «Новеллы королевы Наваррской», изложенную таким славным и легким языком и богатую такими прекрасными рассуждениями и сентенциями… Большую часть своих новелл Маргарита писала в носилках, путешествуя по стране, потому что дома у нее всегда были более серьезные занятия. Так мне говорила моя бабушка, ее статс-дама, путешествовавшая всегда вместе с ней в ее носилках и обыкновенно державшая ей чернильницу, пока королева писала свои новеллы так быстро и искусно, как будто ей кто-нибудь их диктовал.
Конечно, с чисто литературной точки зрения «Гептамерон» значительно уступает своему классическому прототипу, хотя он и не лишен крупных достоинств, не позволяющих историку французской литературы XVI века пропустить его в своих исследованиях. Первое из этих достоинств – это язык, которым написаны новеллы. Маргарита писала так, как говорили при дворе ее брата и в ее дворцах. В то время литературный язык только формировался, и она бессознательно создала первое прозаическое сочинение, которое даже и теперь читают без словаря и которое долго пользовалось широкой известностью. Сам Лафонтен не раз заимствовал сюжеты из ее сборника. Но, уступая «Декамерону» в литературном значении, «Гептамерон» имеет для нас одно громадное преимущество. Его рассказы правдивы; все они, за исключением пяти-шести, основаны на истинных фактах и происшествиях, с точным указанием времени и места и с переменой лишь собственных имен, вызванной тем обстоятельством, что некоторые из действующих лиц еще тогда были живы.