Маргарита и Мастер

Буров Владимир Борисович

– Учить, учить, и учить!

Это летучие мыши и ангелы в одном замкнутом круге.

– Поэтому я вас прошу, друзья мои, - уже полностью захватил пространство стола и его ближайших окрестностей Дима, - рассчитаться на первый и второй, на э-э:

– Ангелов, - и на э-э:

– Мышей.

И.

И если бы кто-нибудь ел кого-нибудь в это время - писча точно бы вывалилась из его широко-открытого рта.

И-и, удивительно, но многие - почти половина -

сами согласились на мышей.

Глава 47

– Сижу ли я, пишу ли я, пью кофе или чай, приходит ли знакомая блондинка...
– бренчал парень на гитаре. Он сидел за столом прямо с этой вечной подругой того человека - нет, не который умеет играть, а того, кто:

– Может купить ее по сходной цене, как-то:

– За всё - имеется в виду вместе со струнами - семь рублей.
– За пятнадцать лучше? Не верю, я эту люблю, а за двадцать пять - тем более. И знаете почему?

– Где бы семь рублей найти?
– улыбнулся Сирано. Когда уже подсел: - Можно:

– Курите.

– И вы меня не узнаете?

– Нет, узнал, почему же?
– ответил Высоцкий, - ты этот, как его?

– Как?

– Человек.

– Хомо, так сказать, и его Сапиенс вместе взятые, - поддержал Сирано.

А Владимир спросил:

– Почему вы всегда ко мне подсаживаетесь, а я нет.

– Это было всего один раз.

– Тем не менее, поэтому. Поэтому сделаем так: я выйду, а вы возьмите гитару, играйте, пойте, я скоро приду, и спрошу:

– Можно и мне?

– Так-то бы да, но во-первых, я не умею играть, а вторых ко мне должна подойти леди.

– Вы уверены?

– В чем и в чем?

– В первом и во втором, ибо как говорил Александр Галич:

– Внутри праздничного события находится, как минимум драма. И рассказал, стоя у стола, хотя собрался уходить про официанточку Эммочку, которую выгнали с работы в этом вагоне-ресторане за то, что придумала возможность подработки, которой другие не могли предложить.

– А именно?

– Все носили водку и коньяк для дальней поездки в вагоне-ресторане из Одессы в Москау, а она нашла еще один способ.

– Какой?

– Самый древний, подрабатывать проституцией, давать, так сказать, понемногу не только своим, но гостям вагона-ресторана. И...

– Они на общем собрании буфетчицы, толстого лоснящегося повара и горбатой Лизки решили:

– Надо делить и ее личный калым от Этого Дела на всех.

– Она против, ибо платят немного, а у нее муж-инвалид дома ждет - не дождется ее с чем-нибудь хорошим, а не только обычной водной.

– А тут: делиться -

не запылиться.

Но вот в этот день они решили-постановили:

– Независимо от ее желания должна подчиниться коллектиффу, и.

– И решили продать ее Галичу, - ибо так мы будем делать теперь всегда.
– Вроде бы:

– А в чем дело? Если деваться некуда - согласись!

– Возникает закономерный вопрос: почему не получился хеппи-энд?

– Не могу придумать ничего хорошего, - сказал я.
– Может быть, шестикрылый серафим ей явился и сказал:

– Брось их, дома тебя уже ждет сюрприз: инвалид, с которым ты более-менее радовалась жизни, наконец умер, и ты свободна:

– Иди уборщицей в универсам.

– И постепенно повысят до продавщицы свежими овощами. Нет, я думаю, было не так.

– А как?

– Перестали уважать. Она для них всё, а они вместо того, чтобы спокойно делить все по-честному, стали называть ее проституткой, зачем? Вот об этом и рассказ, о непонятном, что на ровном месте, даже в простом вагоне-ресторане и то:

– Черти водятся.

– А, как говорится, здесь, - Высоцкий обвел лапой пространство из натурального почти дерева и китайского - как везде - шелка, украшенного натуральными цветами из родины тюльпанов - Голландии, потому что до Востока отсюда далеко. А самолетами лучше не летать. Но, с другой стороны:

– И плавать не лучше.

– Я однажды отдыхал в Ялте, так там чуть ли не в день приезда пароход напополам разломился - потонули все, никого не спасли. Дальше не легче, ради одной леди, похожей на Касабланку в старости, оплатил весь стол заодно, как оказалось, с ее любовником, я думал на неделю или даже на две, а оказалось:

– Он завтра улетает, - и мало того, чтобы пришлось трахать ее подругу, которая всю ночь - а это часом 5-7 - кричала-спрашивала:

– Зачем ты это делаешь?!

Сам не знаю, но ответить так ничего ей и не смог. Но это бы еще ладно, но в авиакассе увидел нечаянно того облома, которых за мой счет не отдал мне Кассандру - правда не ту, не из Голливуда, а больше похожую на Маргариту, сестру королевы.

– Так чего же ты?
– спросил Володя, - остался бы.

– Не выбрасывать же билет?

– Можно было сдать.

– Не догадался. Но главное, я так не могу, чтобы сразу двоих, ибо эти ялтинские леди жили в одной и той же хибаре на горе, только двери имели разные в свои комнаты. С той вчера, с этой сегодня - это для меня все равно, что сразу вместе, ибо:

– Им же ж все и так известно!

– Вот именно, что:

– И так. Но это тот же парадокс, что с Галичем:

– Не мог поверить, что она не трахалась не только с толстым лоснящимся поваром вагона-ресторана, но возможно: