Маргиналы 3
Шрифт:
Вера Андреевна с утра чувствовала себя неважно. Слабость и головная боль доставляли беспокойство, и она решила денек отлежаться, чтобы не разболеться совсем. Женщина лежала на заправленной кровати и читала книгу, не особо вникая в ее смысл. Не привыкшая к отдыху, она читала только чтобы скоротать время. Услышав какое-то шебуршение у входа, она отложила чтиво. Кто-то неуверенно мялся у входа, не решаясь войти. Это было любопытно, и она решила подождать развязки этих событий, ей стало азартно весело на душе. Время шло, но ничего не происходило, загадочный человек и не входил, и не уходил прочь. Она отчетливо слышала звуки
– Вера Андреевна, я слышал, что Вы приболели… – начал он чуть ли не шепотом, но поняв, что звучит такой тон как минимум глупо, тут же перешел на солдатско-строевой, – вот, пришел справиться о Вашем здоровье.
Женщина улыбнулась, видя, как нервничает Охотник.
– Проходите, Прохор Кузьмич, не стойте в проходе – сказала она, присаживаясь на кровати, и жестом приглашая Охотника к чайному столику, стоящему рядом. Кузьмич в туннельном зрении, не видя ничего кроме Веры Андреевны, прошел прямиком к столику и присел на краешек стула, молча уставившись на женщину.
– А это у Вас что? – спросила она, указывая на то, что он принес и держал в руке.
– Ой! – опомнился Кузьмич, и протянул женщине букет, не отрывая глаз от ее лица. Вера Андреевна с недоумением смотрела на цветы, едва сдерживая улыбку. Старый охотник вначале не понял, что происходит, но, когда посмотрел на свой подарок, начал густо краснеть. Он и сам не заметил, как, стоя у входа, решая идти или нет, ободрал у ромашек все лепестки и теперь держал в руке лишь желтые кругляши на зеленых веточках. От такого казуса у него перехватило дыхание, поднялось давление, лицо покраснело, и он не знал, что сказать в свое оправдание.
– А Вы знали, Прохор Кузьмич – улыбаясь спросила женщина, принимая букет, – что ромашка – это отличный антисептик?
Охотник только молча хлопал глазами, приходя в себя.
– И как Вам удается так все время угадывать? – женщина налила две кружки чая и, оторвав несколько соцветий, бросила их туда, – вот теперь у нас не просто чай, а целебный напиток. А главное, как это Вы угадали, что я не люблю беспорядок и сразу все лишнее оторвали?
Кузьмич совсем потерялся. Оглядевшись кругом, он только сейчас заметил идеальный порядок. В отличие от своего жилища, где он разве что сапоги под подушкой не хранил, тут были чистота и свежесть. За исключением грязных следов, тянущихся от входа прямиком к его стулу. Старик побледнел, стараясь незаметно спрятать ноги в грязных ботинках под стол. Но женщина, казалось, этого совсем не замечала.
– А я думала никто и не заметил, что меня нет, такой уж я человечек, непримечательный… – сказала она, отпив отвару.
– Ну что Вы, как же это? – возразил Охотник.
– Теперь я буду знать, что обо мне кто-то думает. Знаете, как это приятно, когда о тебе кто-то думает? – улыбнувшись, спросила она, глядя на старика, который только пожал плечами в ответ.
– А как Вы себя чувствуете? – спросил он.
– Да вот, если бы не головная боль, так все хорошо было бы, а так с утра мучаюсь, ничего не помогает.
Старик засуетился.
–
Прибежав к себе, он долго рылся в разбросанных вещах и вот из груды носков и штанов вытащил помутневшую банку с какой-то жидкостью. Постучав по стеклу и убедившись, что все в порядке, он довольный отправился обратно. Зайдя в палатку Веры Андреевны и сделав пару шагов, он вдруг опомнился и вернувшись обратно оставил ботинки у входа, надев тапки, стоящие там же. Грязных следов на полу уже как не бывало. «Волшебство какое-то» – подумал Кузьмич, ведь у него в палатке грязь имела свойство засыхать слой за слоем, но, чтобы вот так вот за несколько минут, пропадала, – удивительно! Вера Андреевна с любопытством смотрела на принесенное Охотником лекарство, даже не предполагая, что там могло бы быть.
– Вот Вера Андреевна, последняя осталась, от всего помогает, у меня, когда спина болит или колено, я использую. Охотник открыл банку и пошарив в мутной воде рукой, достал из нее что-то, протянув женщине ладонь. На ладони лежало нечто черное и небольшое, которое вдруг зашевелилось. Вера Андреевна, вскрикнув, в ужасе отпрянула от руки.
– Ой, нет, нет, уберите это! – причитала она.
– Не переживайте Вы так, это всего лишь пиявка, – Кузьмич с недоумением убрал руку, – они совершенно безобидные, а, главное, – полезные.
– Ага, а выглядят как-то не очень полезно! – женщина с отвращением посмотрела на руку Кузьмича в которой извивался черный червяк. – Я конечно слышала про них, но выглядит она отвратительно.
– Ну да, они не очень симпатичные, зато помогают!
– Это, наверное, ужасно больно… – женщина поморщилась, представив вцепившуюся в нее пиявку.
– Вовсе нет, хотите покажу? – спросил Охотник.
– Ой, правда, очень интересно – женщина придвинулась ближе. Кузьмич закатал штанину и высадил пиявку себе на ногу. Время шло, а пиявка ползала вокруг колена, не зная куда прицепиться.
– Чего это она? – поинтересовалась женщина, – может она старая? Может у нее зубов нет? Чего это Вы мне самую старую пиявку принесли? – смеялась Вера Андреевна, Охотник тоже улыбался во весь рот. Но вот пиявка остановилась, и Охотник вздрогнул.
– Что случилось? – вскрикнула женщина, – вцепилась? – Охотник, стиснув зубы, кивнул. – Что-то Вы побледнели Прохор Кузьмич. А она из Вас всю кровь так не выпьет? А то как же мы без Охотника будем?
Кузьмич ухмыльнулся.
– Не родилась еще та пиявка, чтоб Охотника погубить! – оба засмеялись.
– Знаете, Прохор Кузьмич, а ведь и правда пиявка помогает, хоть она и у Вас на ноге, а у меня голова почти прошла, – смеялась женщина. – Как хорошо, что Вы зашли, Вы настоящий друг.
Они еще долго пили чай и разговаривали, но старый охотник уже не был так счастлив. И только вечером, вернувшись в свою палатку он дал волю отчаянию. Упав в свое кресло, он огляделся вокруг. От всех разбросанных и любимых вещей как никогда сквозило одиночеством. Он физически ощутил ту пропасть, которая появилась между ним и его мечтой, когда прозвучало слово «друг». На автомате достав из тумбочки бутылку сивухи, он налил себе целый стакан. «О чем я только думал? Борода седая, а бегаю как мальчишка» – пробубнил он себе под нос, выпивая сивуху. Пиявка, которая все еще висела на ноге, почуяв отраву, отвалилась.