Марготта
Шрифт:
– Угу, – согласился мой спутник.
– Так мы пойдем? – прервала я поток союзов и междометий.
– Да, конечно, – улыбнулась девушка и засеменила вниз.
Пару секунд мы простояли в полной прострации, ожидая хоть какого-нибудь подвоха. Но ничего не произошло. Служанка благополучно сбежала по лестнице и, не сбавляя ходу, выскочила из дома – я слышала, как хлопнула дверь.
Я не выдержала первой:
– Что это было?
– Не знаю, – ошарашенно выдохнул Кьяло. – Но надеюсь, что она не за стражей побежала.
– Ладно, не назад же теперь поворачивать.
– Угу. Кажется,
У искомой двери сидел стражник, причем его лицо показалось мне смутно знакомым. Пара секунд активной мыслительной деятельности подтвердили догадку – не просто знакомый стражник, а представитель личной охраны Роледо. Значит, месторасположение комнаты мы определили верно.
Насторожило меня другое – он тоже спал! Кажется, в этом доме вообще спали все, кроме музыкантов.
Мысль о том, что это никса подготовила нам такой радушный прием, я отмела сразу же, как заведомо нереальную. Колдовством такого рода водяная не владела. А если бы и владела, то зачем было тогда посылать меня?! Сама бы сходила и забрала свою жемчужину.
Впрочем, с чего я взяла, что это колдовство? Может, просто удачное стечение обстоятельств. Патологическое везение.
Тем временем Кьяло подошел к двери и легонько ее толкнул. Естественно, она была открыта. Мысленно махнув рукой на все непонятности, я вошла в комнату. За моей спиной Кьяло сразу же задвинул засов и зажег свечку. Все было тихо и спокойно. Слишком тихо и слишком спокойно.
Но врожденный пофигизм привычно взял верх над здравым смыслом, и я не придала этому особого значения. Тем более что в комнате с ТАКОЙ обстановкой сохранять здравый смысл было очень проблематично.
Не знаю, о чем думал человек, который занимался здесь подбором мебели. Вообще сомневаюсь, чтобы ему были ведомы такие слова, как «интерьер, дизайн, композиция и цветовая гамма». Первое сравнение, которое пришло на ум, – кукольный домик, но любая Барби повесилась бы, если бы ей предложили в таком домике жить.
Даже если отбросить розовые шторки, которые я невзлюбила с первого взгляда, оставался пушистый ковер, выглядевший так, как будто на нем перевернулся грузовик, перевозивший пирожные-корзиночки. Яркие разноцветные пятна произвольной формы чередовались с проплешинами неопределенного происхождения. Одно из пятен так живо напомнило лягушку, попавшую под асфальтовый каток, что я еще долго боялась на него наступать.
С ковром резко контрастировал потолок, выкрашенный черной краской и расписанный улыбающимися звездами. Некоторое время назад я сама мечтала заиметь такой же, но, посмотрев на это произведение искусства, поняла, что некоторым мечтам лучше не сбываться. Одни звезды выглядели хищными каракатицами, готовыми покусать любого уснувшего под их небом, а другие напоминали дырки, пробитые в потолке.
И это я еще не начала описывать стены, расписанные розовыми ромашками, ароматические свечи, уступающие своим разнообразием только пятнам на ковре, огромное треснутое зеркало в причудливой раме, портрет неизвестного мужика с бандитской рожей и подведенными глазами, авангардный шкаф с множеством ящиков, видимо приходящийся дальним родственником Пизанской башне, зеленого попугая в золоченой (а может быть, и золотой) клетке, комод с ручками в
Посреди комнаты стояла широкая кровать с красным бархатным балдахином. Шторки балдахина были задернуты, но не очень плотно, а в щель была видна рука Роледо и кусок туловища, укрытого одеялом.
Кьяло приложил палец к губам, показывая, чтоб я не слишком шумела, но сам же первый и нарушил тишину, с грохотом выдвинув верхний ящик комода.
– Марго, ты глянь-ка!
– Ой, какая прелесть! – восторженно завопила я, забыв обо всякой конспирации. В руках у парня оказалась белая рубашка из тонкого батиста, обильно украшенная кружевом по вороту и рукавам. Еще одна мечта моего детства. И эта мечта, воплотившись в реальность, меня не разочаровала. – А можно, я ее себе заберу?
– Вообще-то воровать – это плохо! – нравоучительно заявил парень.
– А мы тут что делаем? Жилплощадь замеряем?
– Ну бери. Только зачем она тебе?
– Как зачем? Ушью и буду носить!
– Да? Хотел бы я посмотреть. Я тебе ее потому и показал. Такие рубашки носят только… ну… всякие…
Кьяло многозначительно кивнул на гобелен. Но батистово-кружевное великолепие мне все-таки отдал. И только тут я вспомнила, что положить рубашку абсолютно некуда. Просить парня еще и об этом было почему-то неловко, и я натянула ее прямо поверх своей. Рукава были длинноваты, но в целом смотрелось вполне прилично. Да и все равно ночью никто не увидит.
– Жуть! – вынес свой вердикт попугай.
– Заткнись, птица, – замахнулась на него я. – Твое счастье, что я Глюка в трактире оставила.
Дальнейший осмотр комнаты и обыск всех ящиков происходили в тишине. Кажется, на первом этаже даже музыка наконец-то перестала звучать.
Мы методично исследовали все укромные уголки, переворошили одежду, простучали стены… Обнаружили даже тайник за картиной и позаимствовали оттуда тяжеленную золотую цепь, монолитную печать, горсть разнокалиберных перстней и толстенькую стопку писем. Письма нас не интересовали совершенно, но мы их все равно зачем-то взяли.
И только жемчужины нигде не было.
– Ну и что теперь? – спросила я, отворачивая угол ковра и сосредоточенно рассматривая изнанку.
– Ты еще под кровать залезь и в горшок голову сунь, – ехидно посоветовал Кьяло.
– А это мысль! – вдохновилась я. Действительно, если предел мечтаний нормального русского олигарха – золотой унитаз, то почему в Предонии не может быть золотого горшка? – Ты же сам говорил, что он у него драгоценностями отделан!
– Это же только слухи, – пошел на попятный парень, но я уже шуровала рукой под кроватью.
А еще пару секунд спустя мы в счастливом обалдении воззрились на средневековый предмет личной гигиены. Потому что сей предмет был снабжен куполообразной крышкой. А на самой маковке крышки посверкивала огромная голубоватая жемчужина. И от нее неплохо фонило магией.
– Кажется, нашли, – пробормотала я, пытаясь выковырять драгоценность.
– Ты же сказала, что она с кулак. – Кьяло отобрал у меня крышку, без проблем отодрал жемчужину и спрятал в карман.