Marilyn Manson: долгий, трудный путь из ада
Шрифт:
совершенно загадочной причине
эту банку вдруг прорывает на
жалкие рыдания.
Плачет ли он
по ушедшим друзьям и семье
или же по тому что
не с кем размножаться ему?
Они ушли…
Но нет, причина не в этом.
Это дитя плачет по материнской
измене.
Орущий страх покинутости.
И от этого плача, всхлипов, криков
Мёртвые банки воскресают,
глазам не верится,
но этот строй
алкогольных банок поёт
какофонию пустого бунта
моей Доктрине Аннигиляции,
обсуждённой на Встрече
Подушки в Верхах (которая ныне
пропала средь марширующих
алюминиевого сплава анархистов).
Боюсь, боюсь я этих
банок, бунтарок-нигилисток.
Как одна подходит – ребёнок-плакса,
страх мой, чую, нарастает,
и строит стену вокруг моей кровати,
стремясь всё заглушить,
но, без сомненья,
плакса заберётся на эту Китайскую,
как мне казалось, Стену,
которая сродни Берлинской.
И тут он заговорил.
Слова загадочным образом
вылезают сквозь дырку в голове,
подобные похоронной музыке: глубокая, звучная,
печальная.
И говорит мне: «Ты должен
поддаться своему сну.
Мы целый день сидим-планируем твоё присутствие,
а ты, придя, нас грубо
не заметил».
Я, очарованный, кивнул
невольно, и он закрыл мои глаза.
Нет.
Даёт мне очки-афродизиаки,
и я засыпаю в тени.
Сплю в поле гиацинтов и нефрита.
Когда я выполз изо сна,
я встал,
моя причёска – перепутанные златые локоны.
Иду на кухню,
к холодильнику со льдом.
Беру одну банку пива,
и, начав пить, слышу
плач покинутого младенца.
5 июня 1988
Брайан Уорнер
3450 Бэнкс-Роуд № 207
Маргейт, ФЛ 33063
Джону Глейзеру, редактору
Night Terrors Magazine
1007 Юнион-Стрит
Шенектеди, НЙ 12308
Уважаемый Джон Глейзер,
Я получил первый экземпляр Night Terrors Magazine по почте две недели назад и уже прочитал весь номер целиком. Мне всё очень понравилось, особенно рассказ Клайва Баркера. Я не получил от Вас письма, и хотел бы спросить, получили ли Вы стихотворения, которые я присылал в письме вместе с подпиской. Мне ещё более чем раньше хочется публиковаться в Night Terrors Magazine – чувствую, что это идеальное издание для моих текстов. Ответьте, пожалуйста, как можно скорее, и сообщите, получили ли вы мои тексты, или мне стоит выслать их ещё раз.
Искренне Ваш, Брайан Уорнер
8 июля 1988
Night Terrors Magazine
1007 Юнион-Стрит
Шенектеди, НЙ 12308
Брайану Уорнеру
3450 Бэнкс-Роуд № 207
Маргейт, ФЛ 33063
Привет, Брайан!
Рад получить письмо от тебя. Спасибо за тёплые слова про NT. Хочу сказать, что прочитал твои стихотворения, и они мне очень понравились, но я решил, что они не для журнала NT. Извини, я, возможно, забыл ответить тебе. Но, пожалуйста, пришли ещё какие-нибудь свои тексты. Мне действительно очень нравятся твои работы.
До скорого, Джон Глейзер, Редактор
5. У меня с рождения недостаёт средних пальцев
Когда у тебя есть друзья – ты собираешь группу. Когда ты одинок – ты пишешь. Именно за этим занятием провёл я свои первые месяцы в Форт-Лодердейле. Пока отец мой работал в Levitz Furniture – предполагалось, что там для него открыты большие возможности – я сидел дома и воплощал свои самые сумасшедшие фантазии в стихах, рассказах и новеллах. Тексты эти я рассылал по всем изданиям, от «Пентхауса» до Horror Show и The American Atheist. Каждое утро, заслышав почтальона, я бросался к двери. Но в сумке у него лежали только разочарования: либо письма отказа, либо – вообще ничего. Напечатали в итоге один-единственный мой рассказ «Луна на воде» – о писателе-алкоголике, чью кошку звали Джими Хендрикс, и колодце, глотавшем всех, кого он любил – в маленьком журнале под названием The Writer’s Block («Писательский затык» или «Исписавшийся»).
В тот первый год во Флориде я тащил за собою разочарование, как прикованный к ноге железный шар на цепи. Чем больше я работал, тем меньше отдачи получал. Жил я жизнью совершенно жалкой: живу с родителями, посещаю Колледж общины Брауард, где слушаю журналистику и театр, потому что только это меня интересует. А ради карманных денег нанялся ночным менеджером в местный Spec, сетевой магазин грамзаписи, где вскоре я нашёл способ вернуться к той модели поведения, благодаря которой нажил проблем в Христианской школе.
В магазинчике этом ещё работали две красивые девчонки. Та, которой я нравился, была, конечно, сильно под веществами и бредила самоубийством. Ту, которая нравилась мне, звали Идэн, и, хоть назвали её так в честь Эдема, сада земных наслаждений, но она отказалась эти самые наслаждения со мною разделить. В наивной попытке предстать крутым я заключил с ними сделку: разрешу курить траву на задворках магазина, если согласны воровать для меня кассеты. А поскольку охранник обшаривал наши сумки всегда, когда мы покидали здание, то я купил им две шестнадцатиунцевые чашки для напитков в Sbarro, которые велел им заполнять кассетами The Cramps, The Cure, Skinny Puppy и тому подобным – сколько влезет. В ту неделю, когда вышел альбом Nothing’s Shocking группы Jane’s Addiction, я попросил Идэн украсть его, и попытался – безрезультатно – выманить её со мною на концерт этой группы в Woody’s on the Beach.
Моей первой статьёй, опубликованной в газете колледжа The Observer, как раз и стала рецензия на этот концерт, озаглавленная «Jane’s Addiction вернулись шокировать публику Woody’s». Разве я мог знать, что мою музыку будут десятки тысяч раз описывать словом из заголовка, причём слово это отнюдь не woody («деревянный»). Ещё более непредвиденным стал тот факт, что много лет спустя в номере лос-анджелесского отеля я буду пытаться остановить гитариста Jane’s Addiction Дева Наварро, который порывался сделать мне минет по ходу того, как мы занюхивали наркотики. (Если мне не изменяет память, Дейв закончил вечер в номере моего басиста Твигги Рамиреса, который вызвал двух дорогих проституток и трахал их под Eliminator группы ZZ Top.)