Марина и цыган

Арк Ева

Спустя час я решила вернуться и, так как чувствовала себя верхом уже более уверенно, то свернула к роще. Выбравшись на дорогу, я неожиданно увидела группу цыган, по-видимому, направлявшихся в село. Причём, как мне показалось издали, там были одни только парни. Желая лучше рассмотреть их, я придержала коня. Однако, как только цыгане поравнялись со мной, один из них ухватил жеребца за повод и его приятели тотчас же окружили нас. Прищёлкивая языками, они гладили Орлика по шее и лоснящимся бокам, приговаривая:

– Хороший конь! Ай, отличный конь!

–

Да и девка не хуже! – воскликнул вдруг кто-то.

Парни засмеялись. Орлик же, недовольно фыркая, косился на незнакомых людей. Я тоже растерянно смотрела сверху на цыган: черноволосые, смуглолицые, с быстро бегающими тёмными глазами они казались мне все на одно лицо.

– Девушка, продай коня! Зачем тебе такой конь? – между тем уже начал торговаться со мной какой-то парень.

Внезапно высокий гортанный голос, перекрывая сыпавшиеся отовсюду шутки и смех, резко произнёс какую-то короткую цыганскую фразу и затем добавил по-русски:

– Оставьте её в покое!

Вздрогнув, я вытянула шею, пытаясь рассмотреть говорившего. Но его загораживали от меня другие. Тем временем цыган, державший повод, нехотя выпустил его из рук и парни расступились, давая мне дорогу. Таким образом, мне ничего не оставалось, как ускакать прочь. Через несколько метров я догнала Федю, вероятно, наблюдавшего издали за предыдущей сценой, но не стала задерживаться возле него и проехала мимо. Алёнка же, вместе со всеми по-прежнему сидевшая на скамье, снова прокричала мне вслед:

– Марина, ноги колесом будут!

Но я обратила на её слова ни малейшего внимания.

Наверно, от быстрой езды у меня закружилась голова. Слезая с Орлика, я вдруг пошатнулась и едва не упала на траву возле бабушкиного дома. Закрыв коня в сарае, я кое-как добралась до дивана. Мои руки и ноги стали словно ватными, ломила поясница и звенело в ушах. «Что это со мной? – мелькнула у меня в голове мысль. – Перегрелась на солнце или перекаталась?» Вместе с тем я ощущала какое-то лихорадочное возбуждение, не позволявшее мне спокойно отдыхать. Немного полежав, я решила пройтись по свежему воздуху. Наверно, вид у меня был ужасный. По крайней мере, когда я села на скамью, никто из деревенских не решился со мной заговорить первым. Так мы сидели молча где-то минуты три. Наконец, повернувшись ко мне, Федя игривым тоном осведомился:

– Разрешите узнать: куда Вы только что ездили?

– На свидание! – равнодушно произнесла я.

Остальные по-прежнему молчали, посматривая то на него, то на меня.

– Хотел бы я быть на месте этого счастливчика! – продолжал Спортсмен, которого, казалось, ничуть не смутил мой ответ.

– Что же тебе мешает?

– Да вот, - развёл он руками, - я бы сказал, но боюсь, что Вы рассердитесь!

– Ну, говори!

– Я был бы счастлив получить от Вас хотя бы единственный поцелуй!

В другое время я бы показала Феде, где раки зимуют, но в тот момент плохо соображала, что происходит. Спортсмен же, как видно, растолковав моё молчание в свою пользу, нагнулся ко мне:

– Так можно?

– Меня

может поцеловать тот, кто меня догонит! – машинально сказала я, в надежде, что он отстанет.

Но парень тут же вскочил с места:

– Я готов!

Отступать было поздно и я побежала вперёд по тропинке, а Федя – за мной. Внезапно у меня потемнело в глазах и, с разбегу налетев на дерево, я, как подкошенная, упала на землю. Спортсмен же, не зная, что делать, растерянно топтался рядом. Тем временем подбежали деревенские. Вадим, оттолкнув Федю в сторону, подхватил меня на руки и я ощутила, как по моей правой щеке внезапно сползла слеза.

– Ой, смотрите, у неё лицо белое, как мел! Словно каменное! – донёсся до меня чей-то шёпот.

И тут словно шелест пронёсся:

– Каменная дева! Каменная дева!

На моём же лице мелькнула тень улыбки: это я-то каменная?

Вадим донёс меня до самого дома, вошёл внутрь и положил на диван. Затем, склонившись надо мной, спросил:

– Марина, тебе очень плохо? Ты меня слышишь?

Открыв глаза и увидев его встревоженное лицо, я ответила:

– Мне уже лучше! Иди, а то бабушка испугается!

Однако Синеглазый сидел со мной до тех пор, пока не вернулась баба Тоня.

Проспав часа три, я действительно почувствовала себя лучше. Пошатавшись по комнатам, а затем – по саду, я заглянула к Орлику и, погладив коня по гриве, подумала: «Где же Роман? Почему он не приходит?» Словно что-то почувствовав, жеребец ткнулся мордой мне в шею и я ощутила его тёплое дыхание. Убедив себя, что цыган появится позже, я вышла из сарая. Вскоре появился Женька и баба Тоня позвала нас ужинать. После ужина она понесла посуду на кухню, а дядька зачем-то вышел во двор. Я же снова забралась на диван и, от нечего делать, встала на голову. В этот момент с улицы в окно заглянул Вадим:

– Марина, тебе тоже скучно?

Не меняя позы, я бросила на него косой взгляд:

– Почему «тоже»?

Ничего не ответив мне, Синеглазый влез в окно и плюхнулся рядом со мной на диван.

– Если тебе скучно, то становись на голову: может, полегчает! – предложила я.

Вадим послушно скопировал мою позу.

– Ну, как? – спросила я немного погодя.

– Что-то не помогает…

Когда же я пошевелила левой ногой, он сварливо заметил:

– Ты мне мешаешь, подвинься!

На несколько секунд я даже онемела от такой наглости, а затем, придя в себя, возмутилась:

– Если не нравится, то прошу освободить мой диван!

Не довольствуясь этим, я толкнула его ногой, вследствие чего парень, кувыркнувшись, шлёпнулся с дивана на пол. Однако это не привело его в чувство:

– Ты чего дерёшься?

– Эврика! – внезапно воскликнула я.

– И что ты придумала? – вяло поинтересовался Синеглазый.

– Скоро поймёшь!

Соскочив с дивана, я махнула ему рукой:

– Идём!

Чтобы нас не заметили деревенские, мы спустились по откосу вниз и обошли их место сбора стороной. А затем, миновав рощу, зашагали по дороге на Чижово.