Марина и цыган
Шрифт:
– Ма, можно мы с Женей немного погуляем? – попросила я.
– Что это за прогулки ночью! – раздражённо обрушилась на меня мама. – Спать уже пора! Никуда ты не пойдёшь!
Дядька попытался было вмешаться, но это было равносильно тому, если бы он захотел остановить цунами. Привлечённая шумом, в горницу заглянула баба Тоня.
– Это тебе можно в такое время гулять! – продолжала между тем отчитывать моя мама брата. – А Марина – несовершеннолетняя и я ей выходить из дома после девяти вечера категорически запрещаю!
Послушав немного, бабушка ушла. Женька тоже, наконец, понял, что сестру переспорить невозможно и, бросив на меня сочувственный взгляд, сказал, что пойдёт ночевать в Чижово. После его ухода мама собственноручно заперла все двери и окна и приказала
– Душно!
Вернувшись в горницу, я надела ночную рубашку и юркнула в постель. Минут через пять появилась моя мама. Открыв дверь, она прислушалась к моему ровному дыханию и, успокоившись, ушла. Вскоре всё в доме стихло, но сон ко мне не шёл. Лёжа в темноте с открытыми глазами, я пыталась представить себе, что сейчас происходит в компании деревенских. Наверно, они уже вернулись с танцев и веселятся вовсю, смеются, болтают, может быть, даже обо мне. А я вынуждена лежать в постели без сна только потому, что у мамы плохое настроение.
Прошло около часа. Когда ждать мне стало совсем невмоготу, я потихоньку поднялась с кровати и достала из сундука заранее приготовленные брюки и белый джемпер. В темноте мне не удалось отыскать мокасины и поэтому пришлось обуть босоножки, стоявшие под кроватью. Чтобы не наделать шума, я не стала выходить из горницы через дверь, а проскользнула через потайной лаз за сундуком. Как оказалось, моя предусмотрительность не была излишней, потому что мама оставила дверь в зал открытой.
Баба Тоня лежала на диване лицом к стене. Несколько мгновений я прислушивалась, прежде чем уловила её тихое дыхание. Из спальни тоже не доносилось ни звука. Держа в одной руке босоножки, а в другой – магнитофон, я вылезла в открытое окно и, только отойдя от дома на несколько шагов, обулась. Обычно деревенская улица освещалась с помощью трёх лампочек. Одна находилась на столбе возле Димкиного дома, другая – посредине улицы и третья – возле скамейки, где собиралась молодёжь. Однако сейчас средняя лампа почему-то не горела и на улице было темно, хоть глаз выколи. Тем не менее, это обстоятельство имело тот плюс, что мне удалось, не сворачивая ни в огороды, ни в овраг, подобраться незаметно к самой скамейке.
Сегодня, вероятно, в связи с дискотекой в Чижово, здесь собралось необычно много молодёжи. Некоторые, вероятно, приехали на выходные из города. Несмотря на то, что время приближалось к полуночи, веселье у деревенских только начиналось. Сначала общий разговор крутился, в основном, вокруг танцев. Наконец, прозвучало и моё имя: кто-то (кажется, Димка) выразил сожаление, что я не смогла пойти с ними. Оказалось, что не все присутствующие знали о моём приезде и один из парней поинтересовался у моего соседа, кто я такая. После Димкиного объяснения у него опять спросили, почему я не была на дискотеке. По словам Алёнкиного брата, деревенские хотели зайти за мной, но Женька сказал им, что моя мама меня никуда не отпустит. Немного помолчав, Димка затем задумчиво прибавил:
– Мне всё время кажется, что я видел Марину где-то раньше, ещё до её приезда сюда.
– Может быть, во сне? – шутливо поинтересовался кто-то.
Девчонки прыснули. Но неожиданно моего соседа поддержал Синеглазый:
– Я тоже её помню, - серьёзно произнёс он, не вынимая изо рта своей неизменной сигареты.
Деревенские притихли, а Видим между тем продолжал:
– Не помню, где и когда это было, но у меня и сейчас перед глазами стоит она в своём платье рядом с тёмно-синими «Жигулями».
– И парень там ещё был: симпатичный такой, с усиками! – оживлённо воскликнула Алёнка.
Тут все разом загалдели, перебивая друг друга. Из всего этого шума и гама и последовавших вслед за тем бурных воспоминаний, я едва поняла, что в прошлом году за помощь на полях родному колхозу правление наградило учащихся старших классов поездкой на экскурсию в наш город. В этом, конечно, не было ничего удивительного. Поражало
Их автобус остановился в центре нашего города напротив краеведческого музея. Пока руководитель группы ходил договариваться насчёт экскурсии, все, радуясь возможности размять кости после долгой езды, сгрудились возле автобуса, глазея по сторонам. В это время неподалёку от них к тротуару лихо подкатили «Жигули». Из машины выскочил высокий стройный парень лет двадцати в тёмно-синем, под цвет «Жигулей», костюме и, оббежав вокруг, поспешно распахнул противоположную дверцу. И вот тогда деревенские впервые увидели меня. Не знаю, почему им так запомнилась эта сцена, но теперь, спустя год, они воспроизвели её с мельчайшими подробностями: парень подал мне руку и я, опершись на неё, торжественно вышла из машины. Затем что-то сказала ему с улыбкой и направилась через площадь к ближайшему ларьку с мороженым. Однако парень не сел сразу в машину, а, опершись на открытую дверцу, смотрел мне вслед, пока я не обернулась и не махнула ему рукой. Только тогда, помахав мне в ответ, он захлопнул дверцу и уехал. Лично я не обратила бы на такое событие никакого внимания, но на деревенских оно произвело большое впечатление. Особенно на Вадима. По уверению Алёнки, пока я пересекала площадь, он не сводил с меня глаз и долго смотрел в ту сторону, куда я скрылась. А потом был весь день сам на себя не похож и не отвечал, когда к нему обращались с вопросами. «Как помешанный», - заключила Димкина сестра, стрельнув в сторону Вадима глазами. Но тот, словно не слыша её, продолжал молча курить.
В этот момент я тоже кое-что вспомнила. Симпатичного парня с тёмно-синими «Жигулями» звали Костиком и он был сыном сотрудницы моей матери. Однажды та пригласила нас в гости и я сыграла в шахматы с Костиком и его старшим братом, поболтала с парнями, посмотрела семейный альбом. Костик, который был старше меня на пять лет, учился на первом курсе медицинского института, а его брат – на третьем. В общем, они произвели на меня впечатление вполне интеллигентных ребят. После этого я как-то шла по улице по своим делам. Вдруг рядом остановилась машина и из окна высунулся Костик. Поздоровавшись, он предложил подвезти меня. В ответ я сказала, что мне тут недалеко, однако по настоянию парня доехала с ним до центра. Кажется, при
выходе из машины я тоже заметила деревенских. И Вадим, если мне не изменяет память, стоял немного в стороне ото всех. Впрочем, светлая шевелюра делала его заметным среди любой толпы. Но я привыкла к тому, что летом в наш город всегда приезжает много экскурсантов и не обратила на деревенских особого внимания.
– Да, это похоже на чудо! – прервав мои воспоминания, воскликнул Димка.
Его слова навели меня на интересную мысль. Потихоньку отойдя от скамейки, я включила магнитофон и нашла нужную запись. Затем уже открыто, не таясь, пошла по тропинке. Услышав музыку, некоторые из парней вскочили, чтобы посмотреть, кто идёт. Я же вступила в полосу света под слова песни: «Это на чудо похоже, что встретились мы с тобой!» Ошеломлённые моим эффектным появлением, деревенские освободили мне место на скамейке и молча дослушали песню до конца. Но я едва я выключила магнитофон, как на меня со всех сторон обрушился целый шквал вопросов, так что я даже не знала, кому первому отвечать. Наконец, все немного успокоились и решили предоставить, по обычаю, слово Алёнке, которая немедленно этим правом воспользовалась.
– Марина, - сказала она, - мы в прошлом году ездили летом на экскурсию в твой город и видели там тебя.
В ответ я изобразила на лице удивление:
– Как, вы были в нашем городе?
Тотчас снова посыпались возгласы:
– Конечно!
– Были!
– Нам очень понравилось!
Димкина же сестра, не обратив внимания на эти реплики, спросила:
– А ты нас не помнишь?
Наморщив лоб, я сделала вид, будто пытаюсь что-то усиленно припомнить:
– Как будто нет. Столько времени прошло! А Вы не можете мне напомнить какие-нибудь детали?