Марионетка. Книга 1

Андреев Николай

Перевернув последнюю страницу, Романов подержал рукопись на весу.

– Всё! – небрежно бросил ее на стол. – Я, как мог, переложил ваш сюжет… Увы! Лучше, к сожалению, не получилось. Извините.

Все то время, пока он читал рассказ, Полина задумчиво водила пальцем узоры на столе.

– Нет… хорошо, – улыбнулась ему. – Конечно, насчет Каюмовой и журналиста вы немного загнули, но… В общем, мне понравилось… А скажите, – спросила она после небольшой паузы, –

это вы сами придумали про Каюмову и их взаимоотношения, или у вас тоже был похожий случай?

Романов пожал плечами.

– Трудно сказать. Что-то похожее, конечно, было. Но говорить о том, что этот эпизод снят из-под копирки, я бы не решился.

– Ну, хорошо, – не унималась Полина. – А когда вы бросали женщин, вы тоже чувствовали перед ними вину?

Романов замялся. Что-то он, безусловно, чувствовал, вот только назвать это чувство виной ему не позволяла совесть.

– Да как вам сказать, – промямлил он, стараясь не глядеть на Полину, – в общем, конечно, да… Понимаете, дело в том, что меня бросали чаще, а значит, переживания отвергнутого человека мне известны гораздо лучше.

– Что, и жена вас бросила? Или всё-таки вы ее?

– Я же говорю, меня бросали чаще! – с раздражением ответил Романов.

Поднявшись из-за стола, он подошел к холодильнику. Вынул блюдце с маслом и, недовольно осмотрев его со всех сторон, поставил обратно.

После неловкого молчания Полина вежливо извинилась за неуместные, по ее мнению, вопросы.

– Не извиняйтесь, я сам виноват. – Романов взял ложку, размешал в заварнике чай и, стараясь унять раздражение, глубоко вздохнул. – Видите ли, однажды я возомнил себя богом. А он, как вам должно быть известно, этого ой как не любит.

Романов разлил по чашкам чай. Взял чашку, поднял ее на уровень глаз и, прищурившись, сквозь пар задумчиво посмотрел на Полину.

– Знаете, когда бедный человек внезапно становится богатым, особенно, если все вокруг по-прежнему перебиваются с хлеба на воду, он меняется. В худшую ли сторону, в лучшую ли, это другой вопрос. Главное, что он меняется. Разбогатев, многие начинают задаваться вопросом: что в них есть такого, чего нет у других? Почему они в конце отчетного квартала подчитывают барыши, а их одноклассники-отличники – дни до получки? Почему их уважают, а тех, кому они еще недавно почитали за честь пожать руку, нет. И первое, что им тогда приходит в голову, мысль об исключительности. То есть о сумме неких качеств, отличающих, к примеру, нобелевского лауреата от второгодника, триумфатора от побежденного, а чемпиона от аутсайдера. И чем больше они упиваются подобными сравнениями и выискивают

различия между собой и остальными, тем больше сами себя убеждают в том, что они не такие, как все, а значит, заслуживают неизмеримо большего, чем остальные. Понимаете? А самое паршивое в этой ситуации то, что такие вот…

– Нувориши, – подсказала Полина.

– Да, – согласился Василий. – Нувориши, набобы, парвеню, Романовы, назовите их, как хотите, и вправду имеют все основания так считать! Потому что те люди, которые еще недавно не замечали их, теперь глядят им в рот, те, кто раньше смотрели свысока, смотрят, не скрывая зависти, снизу вверх, а в итоге нашему герою ничего не остается, как прийти к выводу о том, что… – Романов помахал пальцем над головой.

«…впору с богами соседствовать мне!

Да что там – с богами! Я сам из богов!

Движенье созвездий и ход облаков

решительно благоприятствуют мне».

Вот и я, подобно Левитанскому, однажды возомнил себе бог весть кем, и решил, что мне – успешному бизнесмену – всё вокруг благоприятствует, что я – накопивший трудами праведными чуть ли не полмиллиона долларов – достоин не такой жены, как у других… Понимаете?

Полина согласно кивнула. Сказала, что его жена, наверное, была очень красивой.

– Красивой? Наверное. Да дело даже не в этом. Она была той, кого я искал. Как бы вам объяснить… – Романов замешкался, не зная, как точнее выразить свою мысль. – Взять, к примеру, божью коровку. Её красный окрас является предупреждением о том, что к ней опасно прикасаться…

– Я знаю.

– А моя бывшая жена выглядела и вела себя так, что ни одному здравомыслящему человеку, если он не являлся большим начальником, преуспевающим бизнесменом или просто известной личностью, и в голову никогда бы не пришло ухаживать за ней. – Романов засмеялся. – Знаете, это как в бизнесе. Хочешь избежать конкуренции – сбрасывай цены или переводи свой товар в разряд престижных.

– То есть, вы хотите сказать, что ваша жена перевела себя в разряд престижных женщин?

– Ну, что вы? – возмутился Романов. – Никуда она себя не переводила! Она всегда считала себя таковой. Причем, уверяю вас, совершенно искренне!

– И именно поэтому вы выбрали ее, женщину-престиж?

Романов зажмурился от удовольствия. Ему было приятно вспоминать об этом времени.

– Да, – сказал он. – То есть это скорее она выбрала меня. По крайней мере, если бы я не соответствовал ее жестким стандартам, ничего бы у нас не вышло.

– А почему вы расстались?

– Я разорился.

Конец ознакомительного фрагмента.