Марионетка. Отрежь меня!

Гутовская Ирина

— Куда ж яснее… словно маленький ребенок… — вздыхаю обреченно.

— Сегодня все закончится… — произносит, не уточняя смысл слов. Что подразумевает под этим? Он не посвящает в подробности.

— Ты так и не сказал: куда ездил и с кем встречался? — осторожно интересуюсь, а вдруг поделится.

Муж отрицательно качает головой на просьбу. Расценила это молчание, как очередные тайны и игры, в которые мне запрещено вмешиваться, да я и не собиралась… Им движет забота, хочет оградить от любых проблем, но если бы знала немного больше — стало бы легче. Откуда ждать подвох? Ранее обмолвился,

что мое присутствие будет сюрпризом. Интересно, для кого? И по каким причинам?

Кроме, как довериться — ничего не остается.

Выходим на улицу. Там нас ждут двое телохранителей, один из них выполняет функции водителя. Самир инструктирует их, давая предельно четкие указания. Фраза: «отвечаете за нее головой, глаз не спускать» — нагляднее всего и говорит о многом. В особенности, когда любимый голос звучит грозно и устрашающе…

«М-да…» — нервозность только усиливается от неизвестности. На фоне этого почему-то возникает странное ощущение, будто Самир сам использует сейчас. И неважно, что плохих мыслей нет в его голове. Он взял меня специально.

— Перестань дергаться, — целует в висок, аккуратно придерживая за поясницу. Направляемся в центр толпы.

— Зачем нарядил, как куклу? — тихо спрашиваю. Взгляды незнакомых людей раздражают.

— Снег, — с упреком отвечает, — мы просто подчеркнули твою красоту и нежность. Не ищи сравнений с «Марионеткой».

— Хорошо… Тогда кто тот человек, для кого предназначено представление? Для кого так старался? Я же не слепая…

— Ты проницательна… — неожиданно сознается.

— То есть, не отрицаешь, мою особую роль на этом вечере? — смотрю в его глаза, желая увидеть правду.

— Мне нужна твоя помощь, — очередные откровения. — Все объясню. Позже. Когда будет можно.

— Не понимаю одного: разве нельзя было обо всем заранее сказать? Это добавило бы уверенности. Чувствую себя дурой, которой пользуются все, кому не лень.

— Не говори так… — резко останавливается и разворачивает к себе лицом, удерживая за запястья. — Излишние знания пока только навредят.

— Здесь повсюду акулы, а я — корм, жертва… И ты не отличаешься от них… — решительно заявляю, не могу молчать.

— Хочешь поругаться? — злится. — Прошу одного: доверься. Ты не корм и не жертва, в лапы хищникам кидать не собираюсь. Хочу уберечь. Наконец, разобраться со всеми недоброжелателями.

— Ладно… Надеюсь, знаешь, что делаешь… Прости… — глубоко вдыхаю и выдыхаю, стараясь совладать с эмоциями.

— Снег, ничего не бойся, — знал бы он, что за него больше тревожусь.

— Угу… Наверно, гормоны играют из-за беременности…

Сомнений в моем интересном положении не осталось. Если днем и вечером самочувствие нормальное, то каждое утро, как по расписанию, в одно и то же время, начинается с приветствий, объятий и преклонений перед «белым другом».

— Сейчас нет тошноты? — заботливо произносит.

— Нет… Я бы поела… — в основном все приемы пищи теперь выпадают на вечер.

— Пошли, — Самир предлагает свой локоть. Ведет в сторону фуршетных столов. Наша охрана присутствует негласно, чтобы не привлекать ненужного внимания. Но я вижу, как муж жестами перекидывается с ними.

От

разнообразия закусок разбегаются глаза. Чего здесь только нет, на самый притязательный вкус.

Успеваю запасаться калориями, которые необходимы. Ведь наступит новый день, и желудок избавится от всего…

«Что же мы хотим с тобой, малыш?».

26.2.Самир

Снег положила на тарелку разных закусок, поднесла к носу, принюхиваясь, и удовлетворенно улыбнулась. Отправила в рот небольшое канапе и прикрыла глаза, наслаждаясь вкусом.

Забавная такая…

И очень наблюдательная — быстро поняла, что не просто так все затеял.

Она восхитительно выглядит в этом чувственном сексуальном образе, словно изящная хрупкая статуэтка… Но на самом деле, в голове назойливо пульсирует единственная мысль: увезти ее домой и сорвать платье, выгодно подчеркивающее все женские прелести, или скрыть за плотной длинной накидкой, чтобы ни один изгиб тела не выделялся, не привлекал похотливые мужские взгляды, которые постоянно замечаю со всех сторон. Не удивительно: ею хочется любоваться, от сияющей молочной нежной кожи невозможно оторваться.

Моя красавица…

Да уж, устроил представление и сам теперь бешусь от ревности. Александров получил копии тех бумаг, а срастить факты не сложно — он уже знает о дочери. Мечтаю посмотреть на его выражение лица при встрече. Интересно, что скажет? Такая новость должна была ошарашить…

Я не использую жену, как она успела подумать, всего лишь хочу поставить на место папочку. Пусть видит: насколько сильно припозднился и повлиять уже ни на что не сможет. Снег — моя главная победа. Если итоги тендера он, скрипя зубами, прожует и примет, как есть, то на дочь ему точно не наплевать. Будет искать встречи и пытаться поговорить с ней… Не подпущу.

Хотя план неидеален… Снежана обиделась, ей нужны объяснения. Вот только новость об отце пока не уместна. Большего всего волнует здоровье, лишние переживания и впечатления — ни к чему.

— Ты должен это попробовать, — она предлагает брускетту с лососем. Кормит из своих рук.

— Вкусно, — соглашаюсь, вытирая губы салфеткой. — Не увлекалась бы, набьешь желудок всем подряд.

— Да… Знаю. Опять объемся, — Снег отставляет пустую тарелку в сторону. — А как быть? Если в течение дня кусок в горло не лезет… Причем тошнота одновременно граничит с острым желанием поесть — вот такое противоречие.

— Надеюсь, скоро пройдет, — обхватываю ее ладонь, и идем дальше. Пора поприветствовать собравшуюся публику.

— Врач советовала питаться дробно: часто, но мало. Не получается…

— Что угодно сделал, лишь бы тебе стало легче… из-за меня всё…

— Мы оба активно принимали участие, — моя девочка скромно улыбается и немного краснеет, как будто вспомнила сейчас наши страстные фееричные ночи.

Взглядом спускаюсь чуть ниже лица и вижу, как через драпировку ткани выделяются соски. И так избыток внимания в ее адрес раздражает, а тут вовсе — привлекательная пикантность, которую невозможно не заметить, поэтому все пялятся…