Марионетка
Шрифт:
— Постой, ведь так они могут выйти на меня и на председателя?
— На тебя — не знаю, а вот на председателя уже вышли. По номеру машины они вышли на след. «Уазик» числится на балансе в этом хозяйстве. Сыщики уже с председателем беседовали.
— Ну и что дальше?
Председатель заявил, что машина была угнана из хозяйства. Обнаружилось это днем позже.
— Все, это крышка. Эту липу они раскусили. Сыщики напали на след, — отреагировал толстяк.
— Согласен, «Глушок», с тобой, — утвердительно кивнул головой Миронов.
Толстяк засуетился
— Мне срочно необходимо отсюда отчаливать, пока меня не накрыли.
— Вот за этим я и приехал.
Толстяк быстро оделся. Побросал в спортивную сумку свой нехитрый скарб и выскочил на улицу, где стоял милицейский «бобик». Миронов вывез толстяка в город, где по заданию Крымова оставил его в одной из конспиративных квартир.
Председатель Романов предусмотрел все пути отхода, а поэтому в ту ночь, когда не возвратился Андрей Северов, они по команде Крымова со своими помощниками сменили место хранения наркотиков.
Григорий Терехов осторожно поднимался по ступенькам подъезда, словно выверяя каждый шаг. Торопиться некуда. Есть время отдохнуть и подумать. Эта гениальная по простоте практического исполнения легенда, которую ему подбросил Андреев, попала в самую точку и сыграла свою положительную роль. «Туз» ему поверил. Поняв, в каком он состоянии, «Туз» отпустил его домой отдохнуть. На пороге его встретила мать. Она устало и с какой-то острой болью в душе спросила:
— Гриша! Что ты опять натворил? На тебе лица нет.
— Все хорошо, мать, мне надо отдохнуть, — механически ответил сын.
Григорий зашел к себе в комнату. Он пробежал взглядом по зашарпанному шифоньеру, пружинной кровати и маленькому самодельному столику, спрятавшемуся в углу. На потертом коврике, лежащем на полу, клубком свернулся кот Васька, просматривая никому не ведомые сны. Подойдя к окну, он посмотрел на звездное небо. Взяв с подоконника пачку «Примы», прикурил и глубоко затянулся, чтобы унять дрожь в коленках. Простояв так очень долго, Григорий решил прилечь. Выключив свет, он плюхнулся одетым в кровать и уснул глубоким сном.
Очнулся Терехов рано утром оттого, что его кто-то тряс за плечо. Он открыл глаза и увидел, что перед ним стоит мать. Думая, что видит ее во сне, он попытался перевернуться на другой бок, но явный голос матери сообщил, что его по телефону спрашивают с работы, потом уточнила: кажется, директор.
Подскочив с кровати, он подошел к телефону, сон как рукой сняло.
— Прости меня, что разбудил тебя, Гришенька, — раздался мягкий голос Верижникова, но, тут же сменив интонацию голоса, он потребовал, чтобы Терехов немедленно приехал в офис.
Григорий выскочил на улицу, одеваясь на ходу. Накануне «Волгу» он оставил около подъезда дома. Сев в автомобиль, пока прогревался мотор, он лихорадочно думал: «Что могло случиться? Неужели меня заподозрили? Хотя вряд ли, козыри у меня веские, пушка на месте, «Волга» цела».
Подъехав на Тверскую, 19а, Терехов
— Подойди поближе, Гришенька.
Терехов подошел ближе, и хозяин протянул ему листок, при этом сообщил:
— Вот тебе записочка, передай Степану Степановичу. Отвезешь груз в крематорий. Когда дело сделаете, сообщишь мне. После этого даю сутки на отдых. Понял?
— Понял, Анатолий Сергеевич! — заискивающе ответил Терехов.
Григорий, до конца еще не понимая сути сказанного «Тузом», как в тумане, поплелся на выход из кабинета. Спустившись по порожкам вниз, он увидел, что охранники забросили два мешка в салон его «Волги». Он сел за руль и уехал прочь. Подъехав к крематорию, Терехов остановил автомашину и заглянул в мешки. В них он обнаружил трупы своих бывших подельников.
Глава 22
Генерал Шубин зашел в службу технического контроля, которая была напичкана различной аппаратурой. Здесь имелись мощные станции, современная электронная аппаратура прослушивания. Крутились огромные бобины, монотонно накручивая на себя магнитную ленту. Несколько десятков мониторов располагались в ряд над всем этим чудом современной техники. Множество камер слежения внимательно наблюдали за людьми, каждая из них — за своим разрабатываемым объектом в разных местах столицы. Двое сотрудников, сидя в удобных креслах, с оттенком озабоченности на лице сосредоточенно занимались своим делом, неся дежурную вахту. Увидев своего шефа, оба, не сговариваясь, приподнялись с кресел и выжидающе посмотрели на вошедшего генерала.
— Сидите, сидите, — негромко сказал Шубин.
Он подошел ближе и присел в третье кресло. Взяв со столика наушники и надев их, он включил один из многочисленных тумблеров на пульте управления и покрутил одну из ручек, увеличивая громкость звука. Услышал что-то в наушниках, и лицо его вытянулось и напряженно замерло. Он внимательно слушал, поглощая каждое слово, сказанное собеседниками. Беседа, происходившая между Брокманом и Хитровой, записывалась.
«— Недурно. Признаться, сначала я не хотела сюда ехать, все-таки молодой интеллигентной женщине надо соблюдать приличия. Шикарный номер холостяка в отеле обычно прельщает путан.
— О да, милая Таня! Я часто бываю в зарубежных командировках, и мне очень много приходится отбиваться от этих назойливых проституток.
— А услугами, Эдуард Карлович, этих ночных бабочек вам приходилось пользоваться?
— Не откажу вам в женской проницательности, приходилось, но очень редко.
— Почему же?
— Не скрою, мне очень трудно угодить. Если я не вижу перед собой умного собеседника, мне становится неинтересно. Вот такой я невежа. Я люблю все идеальное, в том числе умных и красивых женщин. Кстати, вот вы мне по вкусу. Вы относитесь именно к этой категории женщин.