Марионетка
Шрифт:
Лицо баронета побледнело и стало совершенно омертвевшим.
— Здорово же, правда! — рука Асанте опять легла на ладонь Лоренца.
— Обер, ты же должен знать успокаивающие заклятья, — Вильгельм, раскачивая люльку, наклонился вперед и его голова оказалась между Асанте и Лоренцом, — что ты как маленький!
— В самом деле, лейтенант де Фризз… — прошелестел Лоренц, кладя руку себе на затылок, — У-уша на-…
— Эй, не также! — Успел только воскликнуть Вильгельм.
— … ну! — докончил «сон Энменнуна» Лоренц и провалился в темноту без сновидений.
— … Ну не думала я, что он так среагирует! Правда, Вилли, не хотела я над ним
— Ну… Частично. Пульс двадцать, три дыхательных движения в минуту.
Лоренц лежал на чем-то мягком, сил открыть глаза у него не было. Звуки доносились словно издалека. Баронет сконцентрировался на дыхании. Сделать вдох было чудовищно тяжело. Лоренц напряг всю волю и открыл глаза.
— Очнулся наконец-то! — Вильгельм навис над ним, — шестнадцать часов. От души себя усыплял!
— Извините… — прохрипел Лоренц.
— Да лучше так, чем если бы ты орал и паниковал всю дорогу, — ответил Вильгельм.
Асанте наклонилась и чмокнула его в щеку.
— Мой герой, — со всем возможным ехидством произнесла она, — Ладно пойду я. Айрин уже заждалась.
Но Лоренца ее тон не расстроил. Он знал, что она искренне за него переживала. Когда Асанте вышла, Вильгельм подождал, пока стихнут шаги и затем, разразился длинной матерной тирадой, суть которой сводилась к тому, что баронет был категорически неправ, применяя против самого себя высшую некромантию.
Лоренц слушал молча. Он смотрел в украшенный резьбой деревянный потолок и вспоминал детство. Вильгельм выдохся, замолчал и махнул рукой.
— Да что я говорю, как об стену…
— Вильгельм, мне было пять тогда. Мы жили во флигеле поместья. Ночью, когда гувернантка засыпала, я с младшим братом и нашей единственной сестрой пробирался на чердак, и мы там играли. Тренировались, чтобы стать волшебниками магиерваффе. Хельга смогла как-то умыкнуть с кухни небольшой амулет-накопитель и спрятала там, своих у нас не было. Маленькими мы еще были, но талантливыми, на свою голову.
Мы заигрались, Вильгельм. Я был кайзером Гором, братишка великим инквизитором де Молинесом, а сестренка изображала из себя Тиамат. Тогда на чердаке кипела Величайшая битва всех времен. Туда-сюда летали искорки изображавшие фойерболы, сияли по углам огни святого Эльма, гуляли простенькие иллюзии… Колдовали как могли, сам понимаешь. И заигрались. Где-то что-то занялось, а мы и не поняли сразу, что начался пожар, во всей той кутерьме, что сами устроили. А потом поздно было, нам дорогу к лестнице отрезало. Сестренка испугалась, спряталась в шкаф. Я ее достать пытался, но она заперлась. Огонь подступал и мы к окошку ринулись, я кричал, на помощь звал. Внизу все бегали, но никак не могли придумать, как нас достать. Брат мой хоть и младший был, но храбрый и сгореть не хотел. Решил прыгнуть, не очень там высоко было, три этажа всего. Но упал неудачно. И я один остался, Вилли. Внизу Вим лежал, со сломанной шеей, сестренка кричала и из горящего шкафа. Она недолго мучалась, задохнулась быстро. А я сидел на подоконнике между двумя смертями и сидел… Вечность. Минут десять. Дед в своей древней зачарованной на отражение стихий кирасе на чердак прорвался и вытащил меня.
Я с тех пор боевую магию на дух не переношу и огонь. И высоты боюсь. Заикаться через пару лет перестал, правда.
— Шаг-нам-уш-ше шаг-нам-уш-та, — медленно проговорил де Фризз начало древнего заклинания.
— Да, от смерти, к смерти.
Они замолчали на некоторое время.
— Хочешь прикол, Лор? Я вот темноты боюсь, хотя уже взрослый был, когда мы попали в пещеры под Сиппаром. Сам некрополь заброшен был нежитью.
Я когда понял, где мы летим тоже пересрал, честно скажу. Конрад, девчонки, им хоть бы хны, они и не поняли даже. Они же в теории магии не соображают, на свое счастье. А у меня самого сердце чуть не остановилось, когда знакомый серый ореол увидел. Но ты самое интересное пропустил. Потом небо покраснело, внизу появились деревья, метров триста высотой, не шучу! Нас этот Рассекающий Небо вел не тропой дроу. Он нас вообще где-то протащил вне мира, между Тенью, Лесом геш-галь и Преисподней… — Вильгельм продержал паузу, и резюмировал, — нам надо выпить!
Рекомендации врача должны выполняться неукоснительно, Лоренц это понимал, однако из постели он смог выбраться только через час и то не без помощи медицинской магии Вильгельма. И как раз к тому моменту, когда за ними пришел Рассекающий Небо в компании с Конрадом.
— Я вижу, ты действительно великий вождь, раз твой дух смог покинуть все тело вовремя полета.
— Я… — начал было Лоренц, но увидев корчащего рожи Конрада за спиной шамана осекся, — да, иногда получается.
— Наш вождь, ждет тебя. Пойдем.
Лоренц последовал за шаманом вместе в Вильгельмом и Конрадом. Они проследовали по темному коридору и вышли на улицу. Снаружи их пристанище оказалось длинным двухэтажным домом, построенным из необработанных булыжников и крышей покрытой дерном.
Рассекающий Небо в молчании вел их. Город кээра располагался на склоне горы и уходил вниз террасами. Поселение было обнесено невысокой стеной, за ней зеленели поля. Кварталы наверху были построены из камня, а нижние уровни в основном занимали хижины, на самой вершине высился дворец вождя. То тут, то там торчали богато украшенные резьбой храмы. Лоренц напряг память, вспоминая разговоры с Сударшаном и Айрин. Агни, Индра, Варуна, символы этих богов торчали на крышах и еще один, незнакомый ему, встречался повсеместно на стенах.
— Что это за знак, — не удержался Лоренц, показывая на рисунок из двух сплетенных между собой спиралей, соединённых между собой несколькими поперечными линиями, — отметка вашего отца Аамона?
— Нет, это знак Тлейклелья, благословения небес, что подарил нам гаруда. Мы не поклоняемся Аамону и презираем его.
— Как это? — Лоренц был удивлен, — Я всегда думал, что вы подобно бистаа, чтите князя-демона, который породил ваше племя.
— Нам не за что уважать его, — Рассекающий Небо догадался сбавить шаг и поравнялся с еле успевавшим за ним Лоренцом. — Мы встречались с кузенами во время войны. Мы знаем их прошлое. Ты знаешь историю Синикки? — Лоренц кивнул, на эту тему был написан не один любовный роман, да и серьезных исторических работ по анализу мифов бистаа было немало, — Им есть, за что любить Раннамаари. Благодаря нему, народ тиерменшен обрел величие. Они были плодом любви демона. А мы появились из-за зависти.