Марионетки мироздания
Шрифт:
– Ну, – медленно произнес Бартон, – у меня есть свои причины.
Реакция последовала мгновенно. Тело мальчика напряглось, глаза вновь нервно заблестели. Он отступил еще на шаг.
– Правда? – буркнул он. – А каким способом? Наверное, проскользнули через слабое место?
– Я ехал по дороге. По главной.
Огромные карие глаза засверкали.
– Иногда там нет барьера. Похоже, вы проехали, когда его не было.
Бартон почувствовал себя неловко. Он сблефовал, и блеф удался. Мальчик знал о каком-то барьере, Бартон
– С каких пор ты знаешь о барьере? – с интересом спросил он.
Мальчик пожал плечами:
– Как это «с каких пор»? Я всегда о нем знал.
– А еще кто-нибудь о нем знает?
Мальчик рассмеялся:
– Конечно нет. Если бы они знали… – Он умолк.
Его огромные карие глаза вновь утратили блеск. Бартон смутился: мальчик брал над ним верх, отвечая на вопросы, вместо того чтобы их задавать. Он знал больше Бартона, и оба отлично понимали это.
– Ты умный парень, – сказал Бартон. – Сколько тебе лет?
– Десять.
– А как тебя зовут?
– Питер.
– Ты живешь здесь, в Миллгейте, с самого рождения?
– Конечно. А где бы еще я мог жить?
Бартон заколебался.
– Ты бывал когда-нибудь за городом, по ту сторону барьера?
Мальчик нахмурился. По его лицу было видно, что он не знает, как ответить, и Бартон понял, что наткнулся на нечто значительное. Питер беспокойно зашагал по комнате, держа руки в карманах потертых джинсов.
– Ясно, – сказал он. – Много раз.
– А как ты проходишь?
– Да есть способы.
– Сравним их? – торопливо предложил Бартон.
Однако ему не за что было уцепиться, и его гамбит отвергли.
– Покажите ваши часы, – попросил мальчик. – Сколько в них камней?
Бартон осторожно снял часы с руки и подал мальчику.
– Двадцать один, – ответил он.
– Красивые. – Питер повернул их вверх ногами, потом взглянул на заднюю крышку. Проведя чуткими пальцами по их стеклу, он отдал часы Бартону. – В Нью-Йорке все носят такие часы?
– Только те, кто что-то из себя представляет.
Помолчав, Питер произнес:
– Я могу остановить время. Ненадолго… всего на несколько часов, но когда-нибудь дойду до целого дня. Что вы на это скажете?
Бартон не знал, что тут можно ответить.
– А что ты еще можешь? – осторожно спросил он.
– У меня есть власть над его созданиями.
– Чьими?
Питер пожал плечами:
– Его. Да вы знаете… он с той стороны. Не со светлыми волосами, как металл, а с разведенными руками. Не видели?
– Нет,
Питер удивился:
– Вы должны были его видеть. Даже их обоих, они здесь все время. Иногда я ухожу по дороге, чтобы посидеть на своем камне, откуда их хорошо видно.
С трудом подбирая слова, Бартон ответил:
– Может, как-нибудь возьмешь меня с собой?
– Там хорошо. – Щеки мальчика раскраснелись, он потерял осторожность. – В хорошую погоду обоих хорошо видно. Особенно того… в самом конце. – Он рассмеялся. – Это забавно. Сначала я боялся, но потом привык.
– А как их зовут, ты знаешь? – неуверенно спросил Бартон, пытаясь ухватиться хоть за что-то, что он смог бы понять. – Кто они такие?
– Не знаю. – Лицо Питера покраснело еще больше. – Но когда-нибудь узнаю… Должен быть способ. Я спрашивал некоторых созданий высшего уровня, но они тоже не знают. Однажды я вылепил особого голема с большим мозгом, но и он ничего не смог сказать. Может, вы поможете? Умеете обращаться с глиной? Пробовали когда-нибудь? – Он подошел к Бартону и добавил вполголоса: – Никто здесь ничего не знает, и никого это не волнует. Приходится действовать в одиночку. Если бы мне кто-то помог…
– Да, – понимающе вздохнул Бартон.
Интересно, во что это он вляпался?
– Я хочу выследить одного из странников, – продолжал Питер взволнованно. – Хочу узнать, откуда они и как это делают. Если мне помогут, может, и я этому научусь.
Бартон почувствовал себя дурак дураком. О каких это странниках говорит парень и что они делают?
– Хорошо. Когда начнем? – несмело сказал он.
Но Питер прервал его:
– Покажите мне вашу руку. – Он взял Бартона за запястье и внимательно изучил его ладонь. Потом вдруг отпрянул, лицо его побледнело. – Вы лжете! Вы ничего не знаете, вообще ничего!
– Конечно, не знаю, – заверил его Бартон.
Однако прозвучало это неубедительно. Удивление и страх мальчика сменились явной враждебностью. Питер повернулся и открыл дверь в коридор.
– Ничего вы не знаете, – повторил он со злостью и презрением. Потом помолчал и добавил: – А я кое-что знаю.
– Что именно? – бросил Бартон. Он шел ва-банк, отступать было уже поздно.
– Такое, чего не знаете вы, – сказал мальчик.
Загадочная, таинственная улыбка появилась на его лице, оно вдруг сделалось хитрым.
– Что же? – хрипло повторил Бартон. – Что знаешь ты и чего не знаю я?
Ответом было не то, чего он ждал. Дверь с грохотом захлопнулась, послышались удаляющиеся шаги мальчика. Бартон стоял неподвижно, вслушиваясь в стук каблуков по истертым ступеням.
Мальчик выбежал на веранду и, оказавшись под окном Бартона, приложил руки ко рту и крикнул изо всех сил. С губ его сорвался приглушенный, слабый, но пронзительный возглас, отдавшийся в ушах Бартона каким-то диким эхом:
– Я знаю, кто вы. Кто вы на самом деле.