Мария-Изабель

Иванович Юрий

– Насколько я помню, – вставила Мария. – При подобном интродуцировании можно попасть под влияние более сильного разума?

– Можно! – весело согласился Хоссе. – У тебя прекрасная память, дорогая! Но подобные попадания настолько редки, что не стоит принимать их во внимание.

– Хорошо, не будем! Но я всё никак не пойму, что ты мне пытаешься рассказать и что я должна запомнить?

– Вот тут то я и хочу сказать о самом главном и важном. Уходя из межмирского пространства, я оповестил всех, что отправляюсь исследовать совершенно иной мир, в одну из его параллелей. То есть меня здесь искать вроде бы не должны.

Но, увы! Если мне не повезёт, меня могут найти случайно. И тогда станут «изымать», И вот тут то я уйду в другое тело. От тебя только требуется одно – не расстраиваться, если вдруг с этим телом что-нибудь случиться…. – он постучал себя по груди. Мария при этом вся почему-то похолодела, хотя внешне продолжала улыбаться. – …И ни о чём не переживать. Я постараюсь тут же к тебе вернуться. Всё расскажу, о чём говорю сейчас и ты меня узнаешь. И тогда мы будем жить до конца дней наших счастливо и без забот.

Мария вскочила с его колен и встала по другую сторону стола:

– Если для вас, «Знаек» – она произнесла последнее слово с особенным сарказмом. – И всё равно – в каком теле вы находитесь, то для меня это первостепенно!

В ответ Хоссе весело рассмеялся:

– И ты это говоришь? Любимая моя! Ты ведь имеешь самые реалистичные взгляды на всё и вся из всех, кого я знаю лично или о ком наслышан. Не ты ли всегда твердишь, что внутренний мир любого человека намного важней, чем прикрывающая его телесная оболочка? Которая, в свою очередь, покрыта бессмысленной, ничего не значащей, одеждой. Если я не ошибаюсь, то цитирую дословно твои же изречения! А теперь ты хочешь сказать, что моя сущность совершенно тебе безразлична? И что первостепенную роль для тебя имеет моё тело?

Мария, виновато опустив глаза, подошла к Хоссе и обняла его за голову:

– Извини, я что-то не так сказала. Просто ты сам говоришь, что я реалистка. Так как же я могу поверить во всё то, что ты мне пытаешься навязать?

– А ты и не верь, дорогая! – он смотрел снизу ей прямо в глаза, в которых были непонимание и растерянность. – Может так случиться, что я на старость лет ещё и пожалею о рассказанном. Но самое главное, что бы ты это знала и помнила: я никогда тебя не покину и всегда к тебе вернусь. И ты должна будешь это вспомнить всё, только в единственном случае – когда со мной что-то случишься.

– А если… – в глазах у неё стояли слезы. – …С тобой «что-то случиться»? Сколько мне ждать твоего возвращения?

– День, два, три! Ну, максимум – неделю! – уверенно выпалил Хоссе. – Конечно, могут возникнуть некоторые лишние вопросы со стороны знакомых и родственников, в первую очередь. Но мы всегда можем уехать куда угодно, лишь бы быть вдвоём.

– А если тебя пленит более сильный разум?

– Всё равно я заставлю его прийти, приползти к тебе, чего бы мне это не стоило. Я ведь всё-таки имею некоторый опыт в подобных мероприятиях.

– Но ведь вторично попав в плен, Знайка умирает?

– Но ведь перед этим я проживу длинную и счастливую жизнь рядом с тобой! Мария постояла минуту, потом резко встряхнула волосами:

– Хорошо! Теперь я надеюсь, знаю всё, что необходимо? – и снова уселась к мужу на колени.

– Думаю, да!

– Тогда давай договоримся не обсуждать больше эту тему. Мне твоя сказка перестала нравиться.

– Давай! Мне она тоже не доставляет радости, – он нежно укусил

Марию за мочку уха. – М-м! Как вкусно! И кстати, не лучше ли нам… – Хоссе хитро прищурился: – Поехать на водохранилище и арендовать большую лодку на всю ночь?

– Как здорово! – восхитилась Мария. – Ты же знал, что мне захочется! Почему же раньше не предлагал?

– Солнышко! – Хоссе вскочил, держа жену на руках и закружил её по всему салону. – Нам ещё сто лет жить вместе – надо же как-то растянуть удовольствие. А то, если всё сразу, то потом ты меня бросишь.

– Какой хитрый! – пропела Мария, закрывая глаза от головокружения.

Вода в водохранилище была прозрачная и чистая и моментально смыла неприятный осадок от последнего разговора из мятущихся мыслей Марии. И она больше не вспоминала о нём. Потому, что жизнь была прекрасна!

Прекрасна и очаровательна. Интересна и неповторима в каждые дни, недели, месяцы и годы.

Долгие, долгие годы. Но как неожиданно коротки они оказались потом! Всего шесть коротких, молниеносно пролетевших лет!

И настал страшный день. Самый жуткий и кошмарный и жизни Марии.

Как часто бывает в подобные моменты, с утра ничего не предвещало о том, что должно было случиться.

Прощаясь, перед выходом на работу, Мария упросила Хоссе заняться немного домашними делами.

– Холодильник совершенно пустой и в него даже неинтересно заглядывать. Будь добр, вспомни о своих обязанностях и заполни его чем-нибудь вкусненьким.

– Мои обязанности?! – запричитал Хоссе – Мало того, что я готовлю, кормлю тебя и мою посуду, так теперь ты меня ещё и загружаешь походами в магазины! Не ты ли говорила, что меня нельзя посылать за продуктами? Что то, что я покупаю, можно купить в два раза дешевле, если походить по другим магазинам?

– Сладкий мой! Я ведь не прошу, что бы ты искал подешевле. Что купишь, то и купишь. Сегодня я бы не успела сделать закупы – буду занята до самой ночи. А завтра у нас гости. Ты, надеюсь, не забыл? Ведь это ты меня приучил, что гостей лучше принимать дома, а не таскать по ресторанам.

– Да, конечно! Но…. – он делано захныкал. – Я ещё хотел часик подремать…

– О-о-о! – скептически протянула Мария, пряча улыбку. – Да ты у меня уже старенький становишься – совсем обессилел.

Хоссе, в деланном ужасе, скатился с кровати на пол, сделал несколько отжиманий, бодро вскочил и пару раз присел, а потом, высоко поднимая колени, под смех своей жены побежал на месте.

– И что, ты хочешь променять меня на двадцатилетнего? – он спросил это, раздувая грудь и высоко задрав подбородок.

– Если холодильник останется пустой, будет рассмотрен и этот вариант! – это она сказала уже находясь в дверях спальни.

– Это несправедливо! – Хоссе картинно стал махать указательным пальцем в сторону Марии. – Я буду жаловаться! В муниципалитет! В кабинет министров! Самому королю! Куда угодно! В ООН, наконец…

С самого начала его напускной тирады, Мария повернулась и крадущимися шагами пантеры стала к нему приближаться, выставив вперёд свои пальчики с наманикюренными ноготками. Чем ближе она подходила, тем тише становился голос Хоссе. Он стал даже затравленно озираться, якобы в поисках убежища, а потом, сложив руки как футболист стоящий в стенка при штрафном ударе, смиренно промямлил: