Мария Стюарт. Королева, несущая гибель
Шрифт:
Стало вдруг темно или ей показалось? Нет, свечи по-прежнему горели, а за окном день-деньской…
Мария вскочила, швырнув акты на колени Мелвиллу:
– Нет!
Тот остался спокоен, сделав легкий жест Линдсею, чтобы тот не вмешивался.
– Что «нет», мадам? Вы не желаете подписывать?
– Конечно, нет!
Выдержка все-таки оставила Марию, она кричала, что не намерена своими руками отказываться от власти, данной ей господом! Что никто не вправе у нее эту власть отнять! Что скорее простится с жизнью, чем с короной!
Мелвилл давал перебеситься и спокойно
Мария расплакалась. Она рыдала долго и с чувством, но посла не разжалобила. Тот стоял на своем: либо отречение, либо позор и приговор! Линдсей с долей изумления смотрел на своего товарища, сам бы он, получив отказ от королевы, немедленно покинул замок с извинениями, а Мелвилл спокойно повторял и повторял свои доводы и угрозы публичного позора. И сломал-таки Марию!
Когда она протянула руку за листами: «Я подпишу…», у Мелвилла не дрогнул ни один мускул на лице, хотя победа далась нелегко. Но стоило им откланяться и шагнуть к двери, как Мария снова все испортила. Неожиданно она вскинула голову и недобро усмехнулась:
– Эти клочки бумаги ничего не значат! Я все равно королева!
Мелвилл спокойно ответил на эту выходку:
– Я учту, мадам.
Позже уже в лодке он пожал плечами, словно продолжая разговор сам с собой:
– Что за женщина? Сначала говорит и даже делает, а потом думает. – Чуть помолчал и сокрушенно добавил: – И то не всегда.
Действительно, если уж подписала отречение, то к чему дразнить гусей? Тем более отречение в пользу собственного сына.
– Если она сбежит, то все начнется сначала, – покачал головой Линдсей.
– Да, только куда ей бежать? В Европе от нее шарахаются, как от зачумленной, в Англии она не нужна, Елизавете совсем ни к чему такая головная боль.
– Но у Марии Стюарт немало сторонников в Шотландии, вернее, тех, кто против Меррея. Они присоединятся.
– Обязательно. Только до очередной сотворенной глупости, а долго ждать не придется, у Марии Стюарт запала на десятерых хватит.
– Ума не хватает?
– И ума на десятерых, только направлено все на что попало или кого попало. В следующий раз не простят…
После их ухода Мария вопреки собственному ожиданию не свалилась без чувств, а, напротив, стала придумывать способы бегства с острова. Рутвена убрали из охраны, но и без него найдется кому помочь…
Следующей жертвой оказался сын леди Маргариты Джордж Дуглас. Он чем-то напоминал Генри Дарнлея, был столь же молод и хорош собой. С самого первого дня своего приезда в замок (кто может запретить сыну пожить у матери?) он был без ума от Марии. Красивая молодая женщина, которой шлейф немыслимых слухов и домыслов добавлял очарование опасности, быстро покорила сердце восторженного Джорджа, не переставшего еще по-юношески грезить рыцарскими подвигами.
Однако Мария могла одурачить сына, но не мать. Маргарита Дуглас была куда проницательней своего отпрыска. И бежать из ее замка с острова без ее помощи было невозможно. Самой Марии не пришло в
Они занимались каждая своим делом – Анна чистила воротник платья Марии, а сама Мария читала. Войдя в приемную, Маргарита внимательно огляделась, отметила порядок и уют, который не разрушило пребывание в замке беспокойной гостьи, и распорядилась:
– Анна, выйди! Не подслушивай сама и не позволяй другим!
Девушка кивнула, удаляясь за дверь. Мария молча смотрела на свою спасительницу, не понимая, что означает такое поведение леди Дуглас. А та пригласила Марию дальше в кабинет:
– Пойдемте. Поговорим там.
Леди Дуглас предлагала фактически сделку:
– Мой сын Джордж влюблен в Вас, и Вы это прекрасно видите. Он готов делать любые глупости, чтобы освободить Вас из заточения. Если честно, то мне тоже надоело присутствие в моем замке вооруженной толпы, необходимость прекратить любые визиты сюда, ограничить любое сообщение с островом. Мы в осаде уже столько времени, и окончания не предвидится! Меррей этого не понимает, но мне надоело, что мой дом превратили в тюрьму! Мы с Джорджем поможем Вам бежать, но при одном условии.
– Слушаю Вас, – Мария была изумлена такими речами леди Маргариты.
– Ваш Босуэл попался и брошен в тюрьму. Поверьте, я не лгу. Но наказан не за то, что бежал из Шотландии, или из-за его здешней вины. Что-то успел натворить в Дании, кому-то обещал жениться… Недавно сообщили, что он погиб. (Вообще-то, Босуэл действительно погиб, но несколько позднее, он сошел с ума в датской тюрьме. Но в Шотландию и правда сообщили о его смерти.) Вы снова вдова, и если Вам удастся бежать и все начать сначала, Вы выйдете замуж за моего сына Джорджа, поделив власть поровну между собой и Джеймсом Стюартом. Как видите, мадам, я забочусь об обоих сыновьях, чтобы ни один не был в обиде. Джордж не пьяница и не дурак, он будет хорошим мужем, а Джеймс постарается отныне заниматься только своими делами, помогая при этом Вам, если попросите…
Мария потеряла дар речи. В голове мелькнула одна мысль: согласиться, чтобы бежать, а там… Но Маргарита Дуглас показала, что она хорошо знает королеву.
– Я знаю, мадам, что полагаться на Ваше слово не стоит, дав сегодня, Вы его нарушите завтра. Однако я предусмотрела: на этот случай у меня есть Ваша дочь, и если Вы обманете, я явлю ее миру с подробными комментариями. Мало того, прежде чем бежать, Вы собственноручно изложите все обстоятельства рождения девочки и особенно сроки ее зачатия на бумаге и передадите мне.
– Чтобы Вы потом все это обнародовали?
Леди Дуглас развела руками:
– Если мой сын станет Вашим мужем, то мне это вовсе ни к чему. Но если с ним случится нечто подобное тому, как с Генри Дарнлеем, то бумага будет обнародована. Зная это, Вы будете беречь здоровье обоих моих сыновей. Подумайте до завтра.
Единственная мысль, которая вертелась в голове у Марии после ее ухода: «Вот это хватка!» Пожалуй, даже Джеймс Стюарт не мог бы вот так ухватить свою сестру-противницу. Ай да Маргарита Дуглас!