Мария Стюарт
Шрифт:
Совет провел весь день в спорах относительно исхода сражения при Карберри. Раньше лорды предполагали держать королеву в плену и править от имени младенца Якова, однако они не были готовы к обрушившейся на них реальности — присутствию в столице полуобнаженной королевы-пленницы, вопящей из окна второго этажа как сумасшедшая. Вразумить ее отправили Летингтона как самого хладнокровного и дипломатичного из всех. Мария продолжала кричать на Летингтона, обвиняя его в измене, до тех пор, пока тот не успокоил ее и не заставил поверить в то, что он — ее единственный друг из числа знати. В девять вечера королеву навестил Мортон и сказал ей, что, как только стемнеет, ее перевезут в Холируд. Поскольку была середина июня, Марию доставили во дворец только в одиннадцать часов вечера и там наконец приготовили ужин и прислали к ней служанок. Возможно, теперь ей создадут подобающие условия, думала Мария, хотя слуги больше не преклоняли колени, прислуживая ей, а Мортон все время ужина простоял за ее креслом. Королеве не дали возможности переодеться, и ей пришлось самой зашить разорванный корсет, поскольку чистую одежду ей обещали
Все это на самом деле было обманом. Пока голодная королева торопливо поглощала первый ужин за два дня, слуга подтвердил Мортону, что можно отправлять Марию дальше. По приказу графа посуда была убрана, хотя Мария еще не закончила есть, и ей сказали, что теперь ее будут сопровождать только двое слуг, но зато ей разрешат навестить принца Якова. Королеве даже не позволили взять ночную рубашку, и это навело ее на мысль, что за ней последует обычная свита. Было уже за полночь, когда Марию под охраной отправили в Лит и отдали в руки Рутвена и Линдси, которые переправили ее через Форт в Норт-Квинсберри. Она ожидала, что кортеж последует на запад, к Стирлингу. К ее полному изумлению, лорды устремились на север, к Лохливену. Там, на острове посреди озера, стоял замок сэра Уильяма Дугласа. Мария посещала замок много раз и наслаждалась охотой на берегах озера, однако теперь поняла, что ее везут туда как пленницу. Надеясь, что ее спасут, пока она проделывает последние десять миль по направлению к озеру, она решила ехать медленнее — в конце концов, она была на третьем месяце беременности, — но члены ее кортежа стали сами подстегивать ее лошадь. На берегу королеву встретили сэр Уильям и его братья; ее перевезли через озеро на остров и ввели в комнату на первом этаже, составлявшую часть покоев Дугласов и торопливо обставленную принадлежавшей семье старой мебелью. Дверь заперли, и Мария вновь осталась одна, на ней все еще было платье, которое она надела в Сетоне два бесконечных дня тому назад.
Глава XIII
«ПОДДАННЫМ НЕ ПОДОБАЕТ НАКАЗЫВАТЬ СВОЕГО ГОСУДАРЯ»
Совет решил, что Марии не следует дозволять «предаваться своей неразумной страсти», поэтому «ее нужно лишить общества упомянутого графа Босуэлла», чье местонахождение было по-прежнему неизвестно. В оказавшуюся бесплодной погоню за графом были посланы Грэндж и Таллбардин, которых он оскорбил при Карберри. Тем временем сэру Уильяму Дугласу был отдан официальный приказ содержать Марию под стражей, «не нанося ей вреда», до тех пор, пока «не созовут новый суд по случаю жестокого и коварного убийства благородного короля Генри, супруга королевы».
В числе прочих обитателей замка Лохливен была мать сэра Уильяма, «старая дама»; то была не кто иная, как Маргарет Эрскин, также приходившаяся матерью незаконнорожденному сыну Якова V графу Морею. Она всем сердцем ненавидела Марию за то, что та была законной дочерью. Из остальных членов семьи в замке присутствовал лишь младший сын — красавец Джордж Дуглас. Тюремщиками королевы должны были стать Рутвен и Линдси. Остров почти полностью занимали замковые строения. Замок, построенный в XIV веке, представлял собой четырехэтажное здание с единственным входом на уровне третьего этажа и соседствовавшей с ним круглой башней; вид из нее на озеро закрывался основным зданием замка. Именно в эту мрачную башню после пребывания в покоях Гордонов в конце концов поместили Марию. Местоположение башни лишало королеву возможности подавать сигналы людям на берегу. Теперь она была полностью отрезана от друзей и находилась в руках совета, который 16 июня отдал приказ о ее аресте, подписанный Мортоном, Гленкайрном и Хоумом. На Линдси и Рутвена была возложена неприятная обязанность оставаться на острове и присматривать за заключенной. Остров представлял собой идеальное место для тайного убийства.
Аргайл, Хантли, Арброт и восемь менее влиятельных лордов поклялись спасти Марию, но были бессильны сделать что-либо, разве что объявить о своей верности. Враждебные ей лорды теперь пытались завершить дело, уничтожив католический алтарь в Королевской капелле Холируда, затем захватили посуду и одежду во дворце; впрочем, большая часть драгоценностей Марии находилась в Данбаре под защитой Патрика Уилсона. Лордам было необходимо опровергнуть обвинения в их причастности к убийству Дарнли, но даже если они знали о том, что в распоряжении Марии находится копия Крейгмилларского соглашения — хотя трудно себе представить, что она смогла оставить ее при себе, несмотря на все ожидавшие ее в Эдинбурге испытания, — она не могла использовать ее. Что же до остального, то лорды выследили всех людей, вовлеченных в заговор Кирк-о-Филд, начав с несчастного капитана Блэкаддера, которого, хотя он скорее всего ни в чем не был виновен, повесили; ему также вспороли живот и четвертовали. Схватили Поури, Хэя, Хёпберна и остальных; они под пыткой дали показания, очернявшие Босуэлла. Всех их повесили. Единственных независимых свидетельниц — двух домохозяек — так и не допросили подробно; вероятнее всего, им сказали, что от их молчания зависит их жизнь. Французский Парис дал довольно путаные показания, подтверждавшие, впрочем, принятую всеми версию, а когда Сесил стал настаивать на повторном его допросе, несчастного пажа поспешно повесили. Уилсону и Ормистону удалось бежать, и они бесследно исчезли. Так удалось установить удобную всем истину: Босуэлл с согласия королевы и при помощи подчинявшейся ему банды головорезов убил Дарнли, намереваясь захватить корону. Все остальные были невиновны. Некоторые даже поверили в эту историю.
19 июня, возможно, произошло событие, породившее многотомные исторические труды. Мортон утверждал, что в тот вечер он ужинал с Летингтоном, когда слуга доложил ему: в Эдинбурге видели Томаса Хёпберна, Джона Кокбёрна и Джорджа Далглиша.
Письма подтверждают участие Марии в собственном похищении Босуэллом и ее вину в убийстве Дарнли. Теперь они находились в руках ее врагов. Противники, впрочем, все еще пребывали в замешательстве. 1 июля лорды продолжали утверждать, что Босуэлл захватил королеву силой, хотя могли бы заявить, что располагают весомыми доказательствами обратного.
23 июня 1567 года Елизавета написала Марии, которой в Лохливене позволили получать письма:
«Всегда считалось, что преуспеяние привлекает друзей, а бедствия подтверждают истинность их дружбы. Мы знаем о Вашем положении и о Вашем браке от Вашего доверенного слуги Роберта Мелвилла. Говоря откровенно, наше горе весьма велико; ведь невозможно было сделать худший для Вашей чести выбор, нежели в такой спешке выйти замуж за подданного, которого помимо прочих недостатков молва обвинила в убийстве Вашего покойного супруга, указывая и на Ваше соучастие, хотя мы полагаем, что это последнее сообщение ложно!»
Затем английская королева посочувствовала бедствиям Марии и уверила, что сделает все, что в ее власти, во имя ее чести и безопасности, а также даст подданным Марии знать, что поддерживает ее. Другими словами: «Если Вы настолько глупы, чтобы выйти замуж за убийцу, сделавшего Вас соучастницей, чего же Вы хотели?»
Елизавета отправила Трокмортона в Шотландию с подробными инструкциями: «Надлежит призвать к согласию между правительницей и лордами, а также провозгласить, что, будучи сестрой-правительницей, их королева не может содержаться в плену или быть лишена монаршего статуса». Послу надлежало также предупредить шотландцев, что «подданным не подобает наказывать своего государя, они могут лишь давать ему советы». В качестве посла Елизаветы Трокмортон получил свободу пожурить Марию за ее ошибки — его положение давало право на подобное оскорбление величества. Елизавета всегда подчеркивала нерушимость прав помазанника Божьего. Шотландцев также предостерегли против союза с Францией.
Трокмортон, которому нельзя не посочувствовать, принимая во внимание возложенную на него задачу, получил также меморандум Сесила: необходимо установить фактические доказательства вины Босуэлла, Мария должна поручить лордам начать судебное разбирательство в его отношении; надо созвать парламент; все земли Босуэлла нужно конфисковать и передать Марии для обеспечения приличного образования принца Якова; вопрос о престолонаследии должен быть «заново подтвержден» — конечно же на условиях Эдинбургского договора; реформистская церковь должна быть официально признана всеми, за исключением «только самой королевы»; наконец, четыре или шесть советников должны регулярно раз в месяц совещаться с ней. Трокмортону не дали никаких инструкций относительно того, каким образом он должен был добиться всего этого от мятежных лордов, однако наставления хорошо согласуются со страстным желанием Сесила установить протестантский режим, действующий в рамках закона. Затем министр добавил к меморандуму постскриптум: латинский текст «Athalia 4 regum, interrempta par Joas Regem». Это — ссылка на Ветхий Завет, где говорится о том, как царица Израильская Гофолия была убита священниками и знатью на четвертом году правления за искоренение «королевского семени Иуды»; она рвала на себе одежды и восклицала: «Измена! Измена!» Царицу сменил юный царь, мальчик Иоас, при котором правили регенты, пока он, повзрослев, сам не занял престол. Итак, Трокмортон должен был соблюдать букву закона, однако, если бы случилось что-то еще, Сесил не стал бы удивляться: ведь существовал библейский прецедент.
Трокмортон, явно в ходе личной беседы, ответил, что согласен с Сесилом: принцу Якову будет лучше жить в Англии, а он сам обеспокоен усиливающимся конфликтом лордов — сторонников Марии и сторонников возможного регентства. Он также добавил, что будет сопровождать французского посла, «чтобы узнать о его инструкциях». Джеймс Мелвилл сообщает о том, какие были образованы коалиции: с одной стороны Мортон, Хьюм, Атолл, Летингтон и сэр Джеймс Балфур — партия короля, а с другой стороны их враги Хэмилтоны и Хантли — партия королевы. «Лорды, которым было отказано в дружбе, собрались в Дамбартоне под предлогом освобождения королевы с оружием в руках… Они бы и не подумали этого делать, если бы были допущены в общество остальных».