Мария в поисках кита
Шрифт:
— Эй, Марлон! Я знаю, ты здесь! Выходи! — кричит она, резко рванув на себя скатерть.
Я вздрагиваю, как от удара; упавшие набок часы катятся к краю, а из-под стола… Из под стола выскакивает человек! Он опрометью бросается к входной двери и скрывается за порогом. Все происходит так внезапно, что я не успеваю рассмотреть его: в памяти остаются лишь смазанные очертания. Длинная куртка с капюшоном и закатанные по локоть рукава.
— Ну, ты ведь хотела, чтобы кто-то появился? — спрашивает ВПЗР. — Давай догоняй!
Я не в силах двинуться с места. И мне совсем
— Кто это?
— Можешь звать его Брандо. Хотя с Брандо нужно быть намного осторожней, чем с Гимбо… — Никогда нельзя понять, шутит ли ВПЗР или говорит серьезно. — Но, в общем… Пока не догонишь — не узнаешь.
— А вы? Не собираетесь догонять?
— Я и в юности не очень-то бегала за мужчинами. А теперь и подавно не побегу.
…Это — не погоня. Так, прогулка быстрым шагом — с неясной целью, по пересеченной местности.
Выйдя из дома, я не обнаруживаю «Gary Fisher'a», на котором приехала. У крыльца, где я оставила его, стоит совсем другой велосипед, самая настоящая старая колымага. Единственное украшение колымаги — фара, прикрученная к рулю. Поначалу я думаю, что мое 24-скоростное сокровище умыкнул незнакомец в куртке, но тут же замечаю его поодаль. Непохоже, чтобы он убегал, но и приближаться незнакомец не собирается: стоит в отдалении, метрах в ста. Расстояние слишком большое, чтобы рассмотреть его лицо. К тому же оно наполовину закрыто капюшоном.
Я поднимаю руку и робко машу незнакомцу:
— Эй, синьор!..
Он тоже поднимает руку и робко машет мне. Ободренная этим жестом, я делаю шаг вперед. И тут же замечаю, что и незнакомец отступил ровно на один шаг. Затем я делаю еще один шаг вперед, потом — шаг влево, потом — шаг вправо и снова — шаг вперед. Незнакомец старательно повторяет все мои движения; впечатление такое, что он находится по ту сторону гигантского невидимого зеркала и хочет выдать себя за мое отражение. Но он — не я. Он — мужчина, если судить по фигуре, худощавый, довольно высокий, с широкими плечами. Остальные детали скрыты мешковатой курткой.
— Развлекаешься? — раздается позади меня голос ВПЗР.
— Он какой-то странный…
— Ты тоже выглядела не лучшим образом. Что это были за движения? Самба или румба?
— Пасадобль. — Ничего умнее мне в голову не приходит. — Вы случайно не видели мой велосипед? Вместо него здесь какая-то рухлядь стоит…
— И вовсе это не рухлядь. Это довоенный немецкий «Wanderer-Werke», очень ценная штука и в отличном состоянии.
Я и понятия не имела, что ВПЗР разбирается в велосипедах, романов из закулисной жизни «Тур де Франс» у нее вроде бы не было.
— Куда же в таком случае делся мой?
— Не знаю. Ладно, я поехала.
— А я?
— А ты порыскай по окрестностям, может быть, и твой найдется.
— А… тот человек?
— Пригласи его на танго. — ВПЗР улыбается своей фирменной гаденькой улыбочкой.
— Без музыкального сопровождения?
— Вот, возьми. — Порывшись в карманах, ВПЗР достает свой айпод с наушниками и протягивает мне.
— Что, оставите меня здесь?
Аморальный
— Боливар не вынесет двоих, Ти. А сама не дойдешь? Идти ведь не так далеко, за пятнадцать минут доберешься.
— Ну да, ну да…
Мне остается только наблюдать, как ВПЗР отдаляется от меня на своем жутко ценном велосипеде. Водит она не так, чтобы очень, «Wanderer-Werke» бросает из стороны в сторону; пару раз я думаю, что она вот-вот свалится, но в самый последний момент ей удается избежать падения. Отвлекшись на начинающую гонщицу, я как-то совсем выпускаю из виду незнакомца в куртке. А может, подсознательно не смотрю в его сторону.
Мне хочется, чтобы он исчез.
Но он не исчезает. Стоит там же, где стоял. Странно, что он реагирует на меня и совсем не реагирует на ВПЗР, будто ее и нет вовсе. Или он повторяет движения только спешенных людей, а люди на колесах его не интересуют?..
Велосипед так и не нашелся, хотя я — для проформы — и обежала вокруг «Cara al mar». Наверное, это было необходимо, чтобы увидеть наконец бездну. Ну, не совсем бездну, а крутой отвесный обрыв с морем далеко внизу. О чем-то подобном я думала, стоя на маленькой площадке рядом с двориком при кафе. Здесь не три и не четыре метра — все тридцать!.. И очень сильный ветер. Он свистит в ушах, и это ужасно неприятно. Еще неприятнее думать о том, что в случае падения шансы спастись равны нулю. А упасть довольно легко: нет даже элементарного ограждения, нет самой захудалой таблички с надписью: «!Peligro!» . [32]
32
Осторожно, опасно! (исп.)
Если тебя решат столкнуть, никакое ограждение, никакая табличка не помогут.
Господи, ну почему я решила, что кто-то задумал недоброе? До сих пор Талего не выглядел гостеприимным, но и кровожадным он тоже не был. Скорее — нейтральным, хотя что там у него на уме — одному Богу известно. Он — как тот человек, чье намерения неясны, а лицо наполовину закрыто капюшоном… И кстати, где он, этот человек?
Отскочив, как ошпаренная, от края пропасти, я озираюсь по сторонам: никого! И все равно — нужно держаться подальше от этого места, оно вызывает во мне страх и смутную тревогу.
Я возвращаюсь туда, откуда пришла, — к крыльцу дома. Незнакомец никуда не делся, нас по-прежнему разделяют сто метров. Пригласить его на танго, что ли?..
Я больше не машу ему рукой и не делаю танцевальных движений, просто иду в его сторону — и всё. Если моя теория верна…
Моя теория верна.
Куртка с капюшоном отдаляется от меня ровно с той же скоростью, с какой двигаюсь я. Стоит мне ускорить шаг — ускоряется и незнакомец. Стоит замедлить или вообще остановиться — он делает то же самое. Как долго все это продлится?