Мария. По ту сторону несбывшегося

«Сурбаран предпочитал изображать Геракла страдающим

из-за его христианской символики»

Хуан Мигель Серрера

– Артур! Быстро просыпайся! Там твой отец на улице, возле крыльца. Живее!

Я с огромным трудом открыл глаза, но о том, чтобы встать - речи не шло. Голова после вчерашних возлияний трещала, а виски нещадно ломило

от боли. Я свесился с кровати в поисках бутылки. Точно же помнил, что вчера она тут была. Я почти ухватился за горлышко, когда надо мной раздался ехидный голос:

– Просто смерть Геракла, во всей красе.

– Отец, а можно не орать с утра пораньше? И так голова раскалывается. А тут ещё ты со своими воплями!
– горлышко бутылки всё-таки попало в мои отчаянно трясущиеся пальцы. Перевернув её вверх дном, обнаружил, что та пуста, как пересохший колодец. Я застонал. Плохо. Всё очень плохо. Ещё и отец. Сейчас начнутся нравоучения. Тут и к гадалке не ходи.

– С утра пораньше? Время близится к обеду! Кстати, ты понял, почему именно смерть Геракла?

– Нет. Даже и не собирался, - буркнул я, переворачиваясь.

– Лицо у тебя примерно такое же. Все муки от отравления ядом просто во всей красе. Я тебе сейчас покажу эту картину, тебе будет полезно.

С тех пор как был найден Грааль, и у папочки прибавилось магии, он полюбил восторгаться собственноручно воплощёнными произведениями искусства повсеместно. Он их создавал перед лицами не всегда восхищенных зрителей к месту и не к месту. Вот и сейчас - перед моими воспалёнными глазами предстала картина, на которой мужик пытался сорвать с себя горящую простыню. Что это вообще?

– Как ты помнишь, Геракл умер от отравления - ему в дар преподнесли отравленный плащ, и когда он его надел, яд подействовал.

– Это Геракл? Чего-то он не похож на героя. Страшный и отталкивающий.

– Он реалистичный. Ты посмотри, какая пластика, и игра с тенью и контрастами! Сурбаран не заигрывает со зрителем. Его Геракл страдает. Прямо как ты сейчас. Судя по всему, у тебя тоже отравление. Только вот Геракл тогда погиб от яда.

– Бесценная информация, просто и не знаю, как я жил без неё!
– и тут я все-таки свалился с кровати прямо под ноги отцу.

– Очаровательно. Встать, я так понимаю, ты не в состоянии. А это кто?
– он кивком головы указал куда-то за мою спину, и развеял, наконец, дурацкую картину перед моим лицом.

Голову я повернуть был не в состоянии, поэтому даже и пытаться не стал.

– Я Рита, я тут убираю, Ваша Светлость.

– Ну, вот. Это Рита. А кого ты, собственно, ожидал увидеть?
– обрадовался я тому, что всё выяснилось без моего участия.

– Ты спишь с прислугой? И давно?

– Ну…

Я плохо помнил, что с кем-то сплю. Хотя, да. Может быть, и в самом деле сплю. Судя по наглости Риты, по грязи в спальне, кучам мусора и груде пустых бутылок, она явно не уборкой тут занималась.

–

У того же Франсиско де Сурбарана есть замечательная картина «Святая Маргарита Антиохийская». И вот на эту особу она совсем не похожа. Мне всегда, кстати, импонировала Святая Маргарита. Тебе стоит просветиться на этот счёт.

– Нет уж, уволь. Это не входит в предмет моих интересов. Ты зачем пришел?
– встать с пола я даже и не пытался, но голову всё же запрокинул и посмотрел на отца снизу вверх.

Один из самых сильных магов, член совета Двенадцати, глава ордена «Роза и крест», Его Сиятельство герцог Карлос фон Мёнерих выглядел, как всегда, великолепно.

– Мальчики, погрузите тело в машину. Дома поговорим, - и он отодвинулся в сторону, являя мне своих спутников.

Ну да, папочка без телохранителей на людях не появляется. Именно они сейчас и подняли меня на руки, и потащили. Сил сопротивляться у меня не было.

Я плохо запомнил дорогу и машину, но ход был плавный, а сидения мягкие. Я периодически проваливался в сон. Выгружали меня также бравые телохранители папочки. Выгрузили сразу в ванну, а к моим вискам приложил руки наш семейный лекарь. Через час я уже сидел, пил кофе пред светлыми очами папочки и слушал, как вредно потреблять столько алкоголя. Ну вот. Как я и думал, дошли и до нравоучений.

Я сидел и мужественно терпел. А что ещё оставалось? Только ждать, когда же папочка доберётся до сути. Ох, зря я к нему перебрался, нужно было оставаться в Лютеции. Хотя там муж Клари смотрел на меня, как на самого злейшего врага. Вот прямо-таки дырку во мне каждый раз прожигал. Вот я и решил, что нужно нам отдохнуть друг от друга. А тут так удачно папочка позвал. И чего я дал себя уговорить?

Я откинулся на спинку дивана и закинул ногу на ногу. Всё-таки слушать папу нужно в комфортной обстановке. Так о чём это он?

– И на время расследования ты переедешь жить ко мне.

– Что?!
– услышал я последнюю фразу.

– Так я и думал. Ты вырубился ещё в самом начале…

– Ну не то, чтобы прям вырубился, но...

– Я не переходил к сути, всё ждал, когда ты уже проснёшься. Итак.

Папа встал и прошёлся по гостиной. А я скучающе обвёл комнату взглядом. Картины, позолота, дорогая мебель. Всё кричало о роскоши и хорошем вкусе.

– Артур, не отвлекайся, пожалуйста!
– повысил голос отец.

Я потёр лоб. Всё ещё сложно было сосредоточиться.

– Итак, - отец снова сел передо мной в кресло.

– Переходи к сути. Ты ходишь вокруг да около, как молодой муж в первую брачную ночь, уверенный, что ему досталась девственница. Приступай. Я уже давно не девственник, - хмыкнул я.

– Оставь свои грубые шуточки для трактиров и продажных девок, коих в твоей жизни последнее время предостаточно!
– отрезал папочка.

А он заметно нервничает. С чего бы это? Я его таким и не припомню, когда видел последний раз.