Марк. Заберу ее себе
Шрифт:
— Нужен! — она упорно настаивает, но когда я убираю руку, ее ладонь остается на месте, все еще сжимая мой член. Внутри я ликую.
— Поцелуй меня, девочка.
— Что, если я не хочу? — она фокусируется на моих губах, в ее глазах голод.
— Мы оба знаем, что хочешь.
— Если я тебя поцелую, это ничего не будет значить, — она опускается ниже, а я приподнимаюсь ей навстречу.
— Это может значить все, — мои губы совсем близко к ее. — Ну так что?
— Заткнись и поцелуй уже меня, — рычит она.
И
Наш поцелуй — это сцепление языков, сосание губ, борьба за господство. Это война, а не поцелуй, и я намерен победить. София подчиняется мне, тая в моих объятиях, ее пальцы заняты расстегиванием моих джинсов.
— Не начинай то, что не хочешь заканчивать, София, — отрываюсь от ее губ, просто чтобы поцеловать ее в шею и позволить своим зубам царапать ее нежную кожу.
— Я бы уже закончила, если бы ты перестал болтать, — возражает она, откидывая голову назад, чтобы подбодрить меня продолжать пробовать ее сладкую кожу.
Каким-то образом этой маленькой шалунье удалось освободить мой член. Ее рука снова обхватывает его, гладит и крепко сжимает. Это так приятно, что я мог бы кончить только от этого. Затем она делает движение, чтобы перевернуть нас, и оказывается лежащей на мне. Я рычу, двигая наши соединенные руки, потому что они оказываются в ловушке между нами.
— Сними наручники, Марк!
— Прекрати болтать и переходи к траху, — бормочу я ей в плечо, прикусывая кожу и отмечая ее. Она отстраняется и смотрит на меня ошеломленно. — Да. И мне нужно, чтобы ты была голой.
— Сними с меня наручники и я переверну твой мир.
— Как насчет того, чтобы ты просто его немного пошатнула, а наручники останутся? — Я знаю, что она задумала, и готов ей подыграть, но я не дам ей всего. Она слишком привыкла добиваться своего. Пора ей узнать, кто здесь главный.
— Ты что, издеваешься надо мной? — фыркает она.
— Я пытаюсь тебя трахнуть.
— Тогда сними это! — Бренчит она браслетами.
— Может быть, после того, как ты это заработаешь.
Ее глаза расширяются, и я вижу момент, когда мои слова доходят до ее сознания и тут же разжигают ее гнев.
— Что? Ах ты… Ты совершенно спятил!
— Да, потому что моя девочка сначала зажигает меня а теперь, кажется, хочет оставить мои яйца болеть.
— Тебе повезло, что я не бью тебя коленом по твоим яйцам, — рявкает она. — Ушам своим не верю. С меня хватит.
— Значит ли это, что мы сейчас не будем трахаться?
— Мы никогда не будем трахаться, — говорит она, качая головой и начиная соскальзывать с моего тела. — На самом деле, если я когда-нибудь увижу, как твой член приближается ко мне, я возьму нож и отрежу его!
Я обнимаю ее рукой, не позволяя ей пошевелиться.
— Мы определенно будем трахаться, София. И к твоему
— Размечтался!
— Мне всегда нравился вызов, — говорю я, а затем наклоняюсь и снова завладеваю ее ртом в быстром, жестком поцелуе.
Я не останавливаюсь, пока ее тело не смягчается, и она, наконец, не сдается, целуя меня в ответ. Тогда мне приходится отстранится, пока я еще могу себя контролировать. Когда она смотрит на меня затуманенным от желания взглядом, я победно улыбаюсь и отпускаю ее. Но я уже планирую свою атаку на сегодняшний вечер. В глубине души я задаюсь вопросом, почему я нахожу это взад-вперед с ней более захватывающим, чем все, что у меня когда-либо было с другой женщиной, включая собственно секс. Но уже слишком поздно беспокоиться об этом. Я слишком глубоко увяз…
При свете дня настроение в дороге совсем другое, нежели вчера, а София непривычна тиха. Мы едем по едва заметной дороге через лес и наконец подъезжаем к знакомой поляне. Это место начинает бередить старые раны.
— Мы на месте? — София оглядывается вокруг. — Это похоже на декорацию к фильму ужасов.
— Именно здесь мы с тобой и придем к взаимопониманию, — указываю я по направлению к небольшому одноэтажному домику.
Я разминаю затекшие ноги и подхожу к группе валунов, расположенных дугой чуть в стороне от хижины. Заныриваю рукой в незаметную расщелину в камне и, улыбаюсь, когда нащупываю ключи.
СОФИЯ
После того как мы покинули отель и продолжили путь, мы с Марком ехали молча. Время от времени он протягивал руку и касался моего лица или руки. Каждый раз, когда я смотрела на него, он улыбался мне. Хотела бы я знать, о чем он думал в этот момент.
Некоторое время назад мы остановились за припасами, и я не задавала вопросов. Я просто была рада, что он не приковал меня наручниками снова.
Когда мы наконец останавливаемся, я выхожу из машины и потягиваюсь, меня окутывает прохлада лесной чащи. Он не преувеличивал, говоря об уединенности этого места. Это действительно похоже на сцену из ужастика.
— Марк, я должна тебя предупредить.
— Что такое? — он прищуривается и склоняет голову на бок.
— Если ты все таки окажешься серийным убийцей и вздумаешь меня убить, мой призрак будет преследовать тебя всю оставшуюся жизнь.
— И откуда только эти мысли берутся в твоей хорошенькой головке? Не волнуйся, этого нет в списке моих дел. Если только ты не умрешь от переизбытка оргазмов, потому что я планирую дать их тебе очень много, — смеется он.
Неожиданно он подходит и берет меня на руки. Удивленно охаю и… прижимаюсь к нему. Мне нравится быть в его объятиях. Мне нравится быть с ним.