Марка страны Гонделупы (иллюстрации Клементьевой К.А.)
Шрифт:
– Да вот, эта самая мелюзга собралась чуть ли не на Север, – развела руками Варя. – Сначала залез в один вагон, я его выставила. Теперь вот сюда. И собака тоже…
– Понятно! – прогудел милиционер и велел Кирилке сейчас же идти вместе с ним.
Все четверо – уборщица Варя, милиционер, Кирилка и Тяпа – вышли на вагонную площадку.
Затем несчастный Тяпа, получив хороший пинок, скатился вниз со всех ступенек и умчался неизвестно куда, горько сетуя на свою судьбу. У Кирилки сердце готово было разорваться на части от его жалобного визга.
Но
В детской комнате никого не было. На большом письменном столе стояли телефоны, возле окна скамейка со спинкой, а из окна видна была станционная платформа и большие вокзальные часы.
– Тут посиди, – сказал милиционер и показал Кирилке на скамейку возле окна.
Кирилка сел, уныло опустив плечики. И пока он так сидел, глубоко подавленный и понурый, милиционер соединился по телефону с городской милицией и там узнал, что уже более часа ищут мальчика лет восьми, с большим коричневым портфелем, по имени Кирилка. И если мальчик, который снят с поезда, похож на того, которого ищут, пусть он посидит в детской комнате, пока за ним приедут родные.
– Пусть едут! – сказал милиционер в телефонную трубку. – Всё соответствует: и портфель у него коричневый, и лет ему не более восьми, а как зовут его, сейчас выясним… Тебя как звать-то? – проговорил милиционер, вместе с телефонной трубкой повернувшись к Кирилке.
Но скамейка, на которой только что сидел мальчик, была пуста.
Кирилка исчез.
Глава двадцать шестая
Владимир Чернопятко произносит речь
Вовка изо всех сил торопился в школу. Как плохо получилось… Может, все уже собрались в пионерской комнате, и только его одного нет. Может, все давно кричат: «Давайте начинать! Давайте начинать!» А пионервожатая Зина говорит: «Нельзя».
Конечно, нельзя, раз нет самых главных – Кирилки и его, Вовки.
А около председательского места два пустых стула. Приготовлены специально для них, для Вовки и для Кирилки. Кто-нибудь, может, и не прочь усесться на эти стулья, но пионервожатая Зина не позволяет. Говорит: «Нет, нет, эти места не для вас!»
Но как плохо, что нет Кирилки! Куда он мог деться?
Разумеется, он и без Кирилки не пропадет. Справится! Не маленький. Если надо, и речь скажет – встанет, протянет вперёд руку, как на том плакате, который висит в коридоре на первом этаже, и начнёт: «Передаю вам пламенный привет…»
Интересно, а на столе во время заседания будет красная скатерть или какая-нибудь другая?
Лёва-то Михайлов, наверно, уже там. Сидит и дрожит от страха. Так ему и надо! Думает только об одном: «Пусть они не приходят! Пусть они не приходят!»
Кирилка ещё неизвестно будет или нет, а вот он, Вовка, обязательно будет. И Лёвка узнает, как обманные марки за настоящие выдавать. Вова и без Кирилки выведет Лёву на чистую воду. Ещё как выведет!
При
Если бы у индюков были такие же чёрные блестящие глаза, как у Владимира Чернопятко, и если бы у индюков были такие же румяные наливные щёки, как у Владимира Чернопятко, и, наконец, если бы нос, круглый и розовый, точь-в-точь молодая картофелина, у индюков был такой же, как у Владимира Чернопятко, можно было бы смело сказать, что через порог школы переступил чванливый и надутый индюшонок, а вовсе не Владимир Чернопятко.
И первый, кого встретил этот краснощёкий индюшонок, был не кто иной, как сама пионервожатая Зина.
«Меня ищет!» – мелькнула у Вовки самодовольная мысль, и он весь расплылся улыбкой.
Однако пионервожатая на него и не глянула.
Она круто повернулась, так что концы её красного пионерского галстука и обе косы разлетелись в разные стороны, и побежала по коридору к лестнице.
«Не видела», – подумал Вовка и, быстро раздевшись, помчался следом.
Зина побежала вверх по лестнице, и Вовка полетел за Зиной. Зина стала перепрыгивать через две ступеньки. Вовка делал то же самое.
На площадке второго этажа он её догнал и забежал сбоку, чтобы попасться на глаза.
Но Зина и на этот раз не обратила на него внимания.
Следующий лестничный пролёт Зина неслась гораздо стремительнее. Теперь она перескакивала то через две, то через три ступеньки. Но и Вовка летел как пуля.
На третьей площадке он наконец её перегнал, круто повернулся и кинулся прямо ей навстречу. Зина чуть не сбила его с ног. Она даже слегка рассердилась:
– Вот право какой! Я же могу тебя пихнуть…
– Пихайте! – с восторгом крикнул Вовка. Наконец-то она его увидела! Сейчас скажет: «Это ты, Чернопятко! Пошли скорее, тебя ждут…»
Но ничего похожего не произошло. Зина слегка отстранила мальчика рукой и ещё энергичнее помчалась на четвёртый этаж.
Вовка прямо опешил. Да что ж это такое? Что случилось с пионервожатой? Неужто он так изменился за эти несколько часов, что его узнать невозможно? Или, может, у пионервожатой окончательно пропала память…
Ничего, он сумеет напомнить о себе. И с новым приливом сил Вовка пустился вдогонку за Зиной.
На четвёртом этаже он с разбегу прямо налетел на Зинину спину.
– Да что это такое, в самом деле? Вертишься и вертишься под ногами! – накинулась она на него. – Безобразие…
Тут Вовка чуть не разревелся от обиды:
– Так вы же сами велели мне прийти! Сами велели…
Зина с удивлением разглядывала краснощёкого парнишку:
– Я? Тебе? Велела?
– А подрался сегодня кто? – Слёзы разочарования готовы были брызнуть у Вовки из глаз. – Уже забыли…
– Верно, верно… Вспомнила! – воскликнула Зина. – Я хотела выяснить, что там произошло с этими деньгами… Ну, кто там у кого взял? Лёва Михайлов у того рыженького? Или тот рыженький? Вообще, как там у вас было?