Маркграф из Преисподней. Том 2
Шрифт:
— Какие новости по убийствам? — спросил я. — Отчёты готовы?
— Смерть Зинберга наступила в результате ранения в сердце, — ответила девушка. — Рану нанесли тем самым ножом, который был найден во дворе. На теле не обнаружены следы насилия. Его не били, не пытали. Он не вступал в борьбу, не сопротивлялся. Вот, собственно, и всё. Но есть любопытный момент: профессору вкатили дозу так называемой сыворотки правды. Кто-то очень хотел что-то у него узнать, и ему нужна была гарантия, что тот не соврёт. Это с одной стороны. С другой — тишина. Пытки не подходили, потому что поблизости находились
— Что за сыворотка?
— Смесь пентотала, амитала, барбитуратов и скополамина. Очень грамотно приготовленная, надо заметить. Автор — явно профессионал.
— Можно ли утверждать, что убийца был впущен в дом?
— Можно. Окно закрыть снаружи невозможно. Это стеклопакет, а он подобное исключает. Так что убийца вошёл через дверь.
— Кто у нас, таким образом, попадает под подозрение?
— Если по максимуму? — уточнила Марго.
— Да, давай пока не будем сужать круг.
— Тогда все, кто был в квартире. Жена, секретарь, повар. Кроме них, посетители. Но лично я выделила бы как наиболее перспективного подозреваемого инженера Жмыхина. Во-первых, он заходил к Зинбергу, во-вторых, появился в институте как раз в то время, когда был убит Девятаев. Интересно, что за документы такие важные в этом деле. Может, что-то личное? Какой-нибудь компромат, который профессор почему-либо решил собрать на Жмыхина?
— Вряд ли. Из-за этого Зинберг не стал бы мне звонить.
— Да, верно. Мелковато, чтобы тревожить Ваше Сиятельство.
— Версию шпионажа отвергать нельзя ни в коем случае.
— Я распорядилась установить слежку за всеми подозреваемыми. Курников сегодня заходил в отель «Оратория», спрашивал у портье, у себя ли некий Борис Валежников, но того на месте не оказалось. Я поговорила с портье, когда Курников ушёл, и тот сказал, что Валежников въехал меньше недели назад. Ушёл за час до появления Курникова. Мы обыскали номер, но не обнаружили ни документов, ни фотографий, ни счетов. Похоже, он всё носит с собой. Вообще не было ничего личного. Вещи не распакованы, только в ванной — зубная щётка и бритва. Складывается впечатление, что Валежников либо скоро уезжает, либо редко появляется в собственном номере. Зато в пепельнице обнаружили пепел.
— Ну, и что? — не понял я.
— Его слишком много, и он не такой формы, как бывает от сигарет. Да и окурков нет. Думаю, Валежников сжёг лист бумаги. Ничего не сохранилось. Даже конверта нет.
Я задумался.
— Если это было письмо или записка, то её мог принести коридорный.
— Мы проверяли, Ваше Сиятельство. Никто Валежникову ничего не доставлял. Он либо привёз то, что сжёг, с собой, либо получил вне стен отеля.
— Выяснили, кто такой этот Валежников?
— Как раз этим заняты.
Я помолчал, обдумывая услышанное, затем сказал:
— Хорошо. Что с Курниковым?
— За ним следят. Сейчас он в ресторане. Мне сообщат, как только что-то произойдёт.
— По другим подозреваемым что-нибудь есть?
— Пока нет, глухо. Никто не суетится.
— Как там Жмыхин? Что-нибудь рассказал?
— Нет. От всего отпирается. Я решила его не пытать пока, а отпустить, но установить слежку.
— Почему так лояльно? Ты же получила
Марго кивнула.
— Знаю, Ваше Сиятельство. Но у инженера стоит в башке блокиратор памяти. А это значит, что там может быть столько уровней защиты, что никакому спецу будет не пробиться. Жмыхин вполне может активировать его и закинуть часть воспоминаний так далеко, что сам будет совершенно искренне считать себя ни в чём не виноватым.
— Проклятые технологии!
— Да, очень осложняют нам жизнь, — серьёзно согласилась девушка. — Но технари часто ставят себе такие, чтобы держать в голове важные сведения, чертежи и так далее. Ну, и для безопасности данных.
В этот момент у Марго зазвонил телефон.
— Прошу прощения, Ваше Сиятельство. Это может быть важно.
Приложив трубку к уху, девушка говорила около минуты. Затем бросила мобильник в сумку и повернулась ко мне.
— Мы выяснили, что за бумагу сжёг Валежников!
Глава 31
— Ну, так не томи, — поощрительно кивнул я. — Думаешь, мне нужны интрига?
— Прошу прощения. Она пришла по портативному факсу. Мы нашли его у Валежникова в номере, но не придали этому значения, а потом один сотрудник предложил проверить память факса, и…
— У факса есть память? — перебил я.
— Конечно. Как и у принтеров. Они запоминают документ и распечатывают его, даже если закрыть его на мониторе.
— И что?
— Мои люди взломали память факса. Оказывается, файлы, которые распечатываются, автоматически удаляются, но не до конца. Они сжимаются и архивируются, так что потом их можно извлечь.
— Ладно, что этот Валежников распечатал?
— Одну страницу каких-то чертежей. С пометками на английском языке. Я понятия не имею, что там, но, по-моему, налицо кража информации. Думаю, этот листок ему прислали в качестве примера того, чем располагает продавец.
— От кого пришёл факс? Вы определили номер?
— Конечно. Номер зарегистрирован на Девятаева.
— То есть, профессор сам собирался толкнуть эти документы?
— Не знаю. Возможно.
— Это номер мобильного телефона?
— Да. Его сотовый нашли при нём. Телефон лежал в кармане.
— Надо выяснить, осталось ли там исходящее сообщение на факс Валежникова. Возможно, Курников и Девятаев работали вместе. И теперь, когда профессор мёртв, его лаборант действует на свой страх и риск. Меня вот, что удивляет: если Курников и Валежников договорились о встрече, то почему они разминулись?
— Кто знает, Ваше Сиятельство. Может, они связались как-то иначе и решили, что в отеле слишком опасно. Хотя, с другой стороны, Курников никому не звонил. Может, он хочет встретиться с Валежниковым, но не знает его номер? Или боится, что его станут прослушивать?
— Он должен знать его номер, если действовал заодно с Девятаевым. А иначе его знакомство с Валежниковым объяснить трудно.
— Согласна. Значит, не хочет звонить?
— А слежки не боится?
— Но как-то он ведь должен связаться с покупателем? Возможно, тот скоро уедет из города, и времени, чтобы продать документы, не так много. Курников боится потерять клиента.