Маркиз должен жениться
Шрифт:
У Марии перехватило дыхание.
— Я… я не совсем поняла…
— Сядь на меня верхом и впусти его внутрь. Щеки Марии порозовели.
— А я смогу?
Оливер засмеялся.
— Поверь, он работает и в этом положении.
Марию охватило любопытство. Она села на корточки и стала изумленно рассматривать грозно вздыбившийся стержень.
— О… — прошептала она.
Оливер протянул руку и пальцами раздвинул горячую влажную щель у нее между ног.
— О… — прошептал он ей вслед. — Давай,
С неуверенной улыбкой она выпрямилась и опустилась на твердый как камень мужской стержень.
— Как интересно, — заворожено пробормотала Мария, когда его жезл вошел в нее на всю длину.
— Правда? — спросил он и сделал осторожный рывок вверх. — Только не останавливайся.
Мария начала двигаться. Ее стройное тело ритмично раскачивалось. Волосы золотым занавесом укрыли груди. Оливер не сводил с нее сверкающих глаз. Он неожиданно понял, зачем мужчины женятся.
Он множество раз слышал брачные обеты на свадьбах друзей. Голос викария звучал торжественно и серьезно. Когда церемония подходила к тому месту, где супруги по очереди произносили «и телом своим почитаю тебя и превозношу», он всегда горько усмехался.
Сейчас ему не было смешно. В этом слиянии мужчины с любимой женщиной было и поклонение, и благоговение. В лице Марии не было ни коварства, ни скрытых пороков, ни желания управлять им в собственных целях. Она любила его чисто и бесхитростно, верила в него, когда он сам в себя не верил. Эта ее вера превратила Марию в ангела, который снизошел к Оливеру, чтобы спасти его, исцелить его раны, одухотворить его тело собственным духом. Желая хоть чем-то ответить на этот дар, Оливер ласкал ее соски, осыпал поцелуями руки.
Потом его ладонь проскользнула у нее между ног, коснулась самого чувствительного бугорка в ее потаенной складке. Мария задохнулась от наслаждения. Ее затуманенный взгляд приводил Оливера в неописуемый восторг. Она казалась ему античной богиней, скачущей на бешеном жеребце. Руки Марии беспрестанно пробегали по его телу, заставляя Оливера на мгновение замирать от восхищения.
Неужели тогда, в карете, он собирался учить ее страсти? Должно быть, он рехнулся! Неопытная, ничего еще не испытавшая, она знала то, чего раньше не понимал он: страсть не в самом половом акте. Важно то, кто теряет разум вместе с тобой в этой безумной скачке.
Оливер почувствовал, что приближается разрядка, и даже испугался, что Мария не успеет достигнуть апогея, но едва он ощутил первые спазмы оргазма, как она откинула голову и задрожала в сладких конвульсиях. Оливер вдруг заметил, что молится, молится о ребенке! Он чувствовал, что этот волшебный момент должен быть увековечен, увековечен в жизнерадостном сыне или веселой красавице дочке.
Мария бессильно поникла, обнаженная,
— Почему ты смеешься? — Мария удивленно приподняла бровь.
— Потому что счастлив. И стану еще счастливее, когда мы отыщем священника и воспользуемся специальным разрешением.
— А если я решу принять твое первое предложение и стать твоей любовницей? — улыбнулась Мария. — Вдруг я захочу сохранить свое наследство только для себя одной?
Оливер насторожился. Что же произошло во время ее свидания с Хайаттом?
— Ты этого правда хочешь?
— Нет, конечно, — мягко проговорила она. — Я хочу тебя.
— И это взаимно. — Он вдруг схватил Марию в объятия, перекатил на спину и стал осыпать поцелуями ее шею и грудь. — Скажу больше, я снова тебя хочу. Прямо сейчас.
В дверь постучали. Мария в ужасе распахнула глаза и прижала палец к его губам. Оливер ухватил этот палец, сунул себе в рот и стал покусывать, с восторгом наблюдая, как темнеют от разгорающегося желания ее глаза.
Когда стук повторился, Оливер чертыхнулся и откатился от Марии.
— Кто там? — отозвалась Мария.
— Фредди с вами? Мне показалось, что я слышал мужской голос.
Оливер узнал резкий баритон Пинтера.
— Его здесь нет. — Мария села на постели, но Оливер притянул ее вниз, положил на нее ногу, чтобы удержать на месте, и стал целовать изящные ключицы.
— Его нет в лавке, — продолжал говорить из-за двери Пинтер. — Хозяин трактира сказал, что Фредди приходил, но потом снова ушел.
Оливер тяжко вздохнул, Мария закусила губу, явно стараясь сдержать смех.
— Наверное, он решил поискать еще что-нибудь поесть, — громко сказала она. — Надо проверить окрестные лавки и гостиницы. Я уверена, он не мог далеко уйти.
— Может быть, нам пойти вместе…
— Я не могу, — отрезала Мария. — Я… мне нехорошо.
— Может быть, позвать жену хозяина? — с тревогой и подозрением спросил Пинтер.
— Нет! — крикнула Мария. — Я не одета.
— Это еще мягко сказано, — шепнул Оливер прямо ей в ухо.
— Вы… вы поищите Фредди, пока я отдохну, — попросила она мистера Пинтера. — Думаю, мне скоро станет лучше.
— Конечно, станет, моя сладкая. Обещаю, что станет, — все так же шепотом пробормотал Оливер, покусывая ее ухо.
Мария бросила на него строгий взгляд, но ее губы расплылись в непроизвольной улыбке.
— Ну хорошо, — согласился наконец Пинтер. — Но я хотел бы уехать отсюда не позже полудня. Нам надо спешить. Следует возбудить дело против Хайатта раньше, чем он сам подаст на нас в суд.