Маркиз и Жюстина
Шрифт:
Я слушал и думал о том, что мы едва вернулись из этого «путешествия», что прошли почти сутки, и она прогуляла работу, но не мог сказать. Это было бы, как крик торговца во время молитвы.
– Маркиз, давай я буду тебе исповедоваться каждый вечер, как йалайти Юсто.
– Хорошо. А теперь встань.
Она поднялась.
– Жюстина, сегодня понедельник. Ты прогуляла работу.
– Ну и хрен с ней! – рассмеялась она. – Не-а, не уволят. Они шагу без меня не ступят – все посыплется.
– Они звонили. Перезвони!
– Ну, если ты приказываешь…
Мы
Только после меня она начинает есть сама. Я любуюсь, как она пьет кофе маленькими глотками и изящно откусывает кусочки ветчины.
– Господин… слушай, а как ты относишься к анальному сексу?
Я задумался. Честно говоря, эта сфера всегда казалась мне зоной рискованного земледелия. К тому же мне не нравится мысль о том, что известная часть моего тела будет испачкана в человеческих испражнениях, даже если это фекалии любимой женщины. Все эти бэдээсэмные штучки, красиво именуемые «золотым дождем» или «шоколадными конфетами», никогда меня не прикалывали.
Впрочем, презервативы существуют.
– Ну-у, можно попробовать… А как ты относишься к играм с кровью?
– Ну-у, можно. Только осторожно.
– Ну так! Безопасность прежде всего.
В субботу мы с Жюстиной доехали до секс-шопа, что вблизи станции «Фили». В Тематическом отделе полюбовались плетками всех форм и размеров по цене в среднем тысяча рэ за девайс. Жюстина с несколько причастным интересом скользнула взглядом по одной семихвостке с ручкой в виде фаллоса, обтянутого красной кожей, но ничего не сказала. Оно, может, и эротично, но, на мой взгляд, чересчур.
А вот витринка с клипсами для сосков приковала ее намертво.
– Маркиз, смотри, с цепочкой, совсем как там.
Клипсы для сосков на цепочке стоят тысяча сто. Я украдкой вздохнул. Уж знаю, что в такие места меньше, чем с сотней баксов лучше не ходить. Но чего не сделаешь для любимой женщины! Любовь – трижды вор, она крадет у нас разум, время и содержимое кошелька.
Купили.
Игрушки для любителей анального секса находятся в ванильном отделе вместе с многочисленными фаллоимитаторами, фаллопротезами и вагинальными шариками.
Самый впечатляющий объект – резиновый фаллос длиной сантиметров шестьдесят и десяти сантиметров толщиной. Лука Мудищев бы умер от зависти.
– Это что, для любителей фистинга? – интересуется Жюстина.
– Говорят, их используют геи. И не только… – Я не понимаю, насколько стоит демонстрировать ей свою осведомленность.
– У Мудищева семивершковый был, и то плохо кончилось, – говорит она. – Не соблюдают они БРД, как я посмотрю, не соблюдают.
На нижней полке лежит еще один странный объект, толщины вполне физиологической, зато имеются два конца, вместо одного.
– Это что для лесбиянок?
– Да… в основном.
Плаги стоят в соседнем шкафчике и напоминают разноцветные детские игрушки. По сравнению с остальным, цены на них просто радуют,
Купили. Все-таки из соображений безопасности для начала хотелось засунуть в анус что-нибудь потоньше члена.
Дома Жюстина расставила перед собой этот арсенал анальных пробок разного цвета, формы и размера и с интересом изучала оный.
– Между прочим, в средневековых исповедальниках анальный секс упомянут в качестве одного из грехов, – заметил я.
Меня всегда поражала способность Жюстины совмещать несовместимое. Она считает себя верующей, хотя в церкви появляется максимум раз в два года, а за молитвой я ее не видел никогда (разве что в мире Нихен). Зато любит читать средневековых мистиков типа Терезы Авильской или Фомы Кемпийского.
Несовместимое… Я вспомнил скопцов.
– Списки грехов – это просто смешно! Я верю по Коэльо.
– Ему тоже БДСМ не нравится.
– Потому что, сделав один шаг и совместив веру в Бога с сексуальной свободой, он побоялся сделать второй. Секс – это молитва. Ванильный секс – пение а капелла. Мы всего лишь используем инструменты. – Она взглянула на набор плагов и пропела:
Хвалите Его в кимвалах доброгласных!Хвалите Его в кимвалах восклицанья!– А кимвалы – это медные тарелки, – весело уточнила она.
– А боль?
– А боль – это цветомузыка. Лазерное шоу. Ну, кто угоднее богу? Тот, кто поет ему занудные псалмы без музыкального сопровождения, или тот, кто создает и ритм, и музыку, и цвет?
Я усмехнулся.
Идем в спальню. Она раздевается и ложится на живот. Я глажу ее по попе и осторожно ввожу один из плагов.
– Не больно?
– Нисколько.
Она перевернулась.
– Обними меня.
Я, не раздеваясь, ложусь рядом. Рука скользит по лобку, нахожу клитор. Там влажно. Сразу! Неужели теперь не нужно долго и занудно ждать, когда она, наконец, раскочегарится и кончит первой? К отсутствию оргазма Жюстина относится крайне отрицательно. «Я, конечно, маза, но не настолько же!» «А, по статистике, большинство женщин испытывают оргазм далеко не во всех актах», – оправдываюсь я. «Вот! А еще говорят, что мы девианты! Оказывается, большинство женщин гораздо большие мазохистки, чем я! Смотри: найду себе другого господина!»
– Ну давай!
Расстегиваю штаны и вхожу внутрь. Все происходит почти сразу. Какие там одиннадцать минут! Меньше. И не надо терпеть и сдерживаться.
– Ну как? – спрашиваю я.
– Вполне, только быстро. Надо что-нибудь придумать, чтобы не так быстро…
Я сижу в суси-баре «Суши весла» и жду Небесного Доктора. Он слегка опаздывает, что для него, в общем-то, нехарактерно.
Бар для меня дорог, и я печально думаю о том, что не наемся символическим японским обедом из трех рисовых шариков, который только и смог заказать по своему кошельку. Впрочем, не жрать же я сюда пришел!