Маркс против марксизма
Шрифт:
Будучи, согласно Марксу «решением загадки истории», коммунизм есть общественное состояние, которое не останавливает на себе историю, а позволяет течь в нужном ей направлении. Он — не рационально сконструированная социальная система, в которой все спланировано и выстроено раз и навсегда, а непрерывно и сознательно осуществляемый процесс производства людьми своих отношений друг с другом, а значит, и себя как общественных существ. В таком обществе люди вступают в общение друг с другом не по принуждению и внешней необходимости, а в соответствии со своими потребностями и личными склонностями. Формы этого общения определяются исключительно ими самими — их интересами, способностями, знаниями, умениями. Не имущественное положение или социальная принадлежность позволяет здесь индивиду включиться в общественную связь, а только его природная одаренность и полученная им культура. Общественная жизнь людей, их общественное бытие обретает при этом форму непосредственно человеческих отношений, устанавливаемых
Вопрос, решаемый Марксом, — это, стало быть, вопрос о том, как жить в истории, в историческом времени, а не просто в том или ином социально организованном пространстве. Способность к исторической жизни, позволяющей людям общаться во времени, вступать в связь со своими предками и потомками, в историческую связь, в наибольшей степени отличает человека от животного. Подобная связь реализуется лишь в процессе деятельности — материальной и духовной — и только она является мерой общественного развития самого человека. Если в прошлом человек находит исторически сложившиеся предпосылки для своей настоящей деятельности, то в настоящем создает исторические предпосылки для будущей деятельности. История, по определению Маркса, и есть не что иное, как деятельность преследующего свои цели человека, не имеющая никаких предварительных условий, кроме предшествующего развития. В той мере, в какой общество в целом, а значит, каждый живущий в нем человек, обретает способность к исторической жизни, оно становится тем, что Маркс называл коммунизмом. Не совершенное общество с совершенными людьми должно прийти на смену истории, а история наконец должна покончить со всяким общественным застоем, с любыми попытками придать жизни людей раз и навсегда установленный порядок.
Но как соотнести такое понимание истории с учением Маркса об общественно-экономической формации, излагавшимся в нашей литературе под видом знаменитой «пятичленки»? У многих наших историков именно это учение вызывало особое раздражение, служило поводом для его критики в качестве упрощенной, схематической, однолинейной концепции исторического процесса. Примером может служить статья А. Я. Гуревича в журнале «Вопросы философии» (1990, № 11) «Теория формаций и реальность истории». Усматривая в теории формаций философскую теорию, долженствующую якобы служить для исторической науки руководящей инструкцией, А. Я. Гуревич приписывает Марксу нечто прямо противоположное тому, что тот считал своей собственной задачей. По существу, он критикует не Маркса, а то весьма искаженное изложение его взглядов, которое содержалось в советских учебных пособиях и популярных изданиях по историческому материализму.
Обосновывая свое понимание исторической науки в «Немецкой идеологии», Маркс и Энгельс в первую очередь пытаются отделить ее от всяческой философии истории. Вот их собственное мнение на этот счет: «Там, где прекращается спекулятивное мышление, — перед лицом действительной жизни, — там как раз и начинается действительная положительная наука, изображение практической деятельности, практического процесса развития людей. Прекращаются фразы о сознании, их место должно занять положительное знание. Изображение действительности лишает самостоятельную философию ее жизненной среды. В лучшем случае ее может заменить сведение воедино наиболее общих результатов, абстрагируемых из рассмотрения исторического развития людей. Абстракции эти сами по себе, в отрыве от реальной истории, не имеют ровно никакой ценности. Они могут пригодиться лишь для того, чтобы облегчить упорядочение исторического материала, наметить последовательность отдельных его слоев. Но, в отличие от философии, эти абстракции отнюдь не дают рецепта или схемы, под которые можно подогнать исторические эпохи. Наоборот, трудности только тогда и начинаются, когда приступают к рассмотрению и упорядочению материала — относится ли он к минувшей эпохе или к современности, — когда принимаются за его действительное изображение. Устранение этих трудностей обусловлено предпосылками, которые отнюдь не могут быть даны здесь, а проистекают лишь из изучения реального жизненного процесса и деятельности индивидов каждой отдельной эпохи» [38] .
38
Маркс К., Энгельс Ф. Собр. соч. Т. 3. С. 26.
И что в этой цитате противоречит пониманию исторической науки самим А. Я. Гуревичем? Где здесь утверждается необходимость «схемы», «упрощающей красочную и многообразную историческую действительность»? Все необходимые компоненты исторической науки, перечисленные в статье А. Я. Гуревича, — «теория, не отрывающаяся от исторической почвы», «исследование, упорядочивание и осмысление» эмпирического материала, учет «особенности, индивидуальности, единичности и уникальности» изучаемого объекта, «самоценность и самодостаточность» любого общественного состояния и пр. — присутствуют и в приведенном высказывании Маркса
Ну а как быть с теорией формаций? Вот уж где, по мнению историка, во всей силе проявились присущие Марксу «формационный телеологизм», закамуфлированный под научную теорию «хилиастический эсхатологизм», желание втиснуть все богатство исторической действительности в прокрустово ложе пятичленной формационной периодизации истории. Непримиримость к официальной идеологии, выдававшей себя за марксистскую, переносится А. Я. Гуревичем на учение, которое эта идеология до неузнаваемости исказила.
Во-первых, Маркс никогда не мыслил формационную теорию как философскую. Для него, как и для любого теоретически мыслящего историка, не ограничивающего себя простым сбором и описанием фактов, она — всего лишь необходимое обобщение определенного эмпирического материала. Почему-то никто из историков не обвиняет, например, Макса Вебера за его концепцию «идеальных типов». Равно как и самих историков никто не винит в использовании ими таких понятий, как «средневековая культура» или «европейская цивилизация», в качестве определенных типологических обобщений человеческой истории. Понятие «общественно-экономическая формация» для Маркса — такое же историческое обобщение, причем не самого высокого уровня общности. Оно относится скорее к обобщениям среднего уровня, за которые ратует и сам А. Я. Гуревич.
Данное понятие фиксирует определенный результат предшествующего исторического развития, имеющий, по мнению Маркса, решающее значение для понимания настоящего. В этом результате представлено то главное, что отличает современность от прошлого и будущего, но чем, конечно, не исчерпывается ни прошлое, ни будущее. Но тем самым под это понятие подпадает не вся, а только часть истории, причем не самая обширная. Стоит отбросить «дурную метафизику», которую наши философы нагородили вокруг этого понятия, чтобы разобраться в его простом и очевидном смысле.
Во-вторых, в текстах Маркса при всем желании нельзя обнаружить учения о пяти общественно-экономических формациях. Маркс претендовал на открытие (даже не на открытие, а на исследование) одной общественно-экономической формации, которая начинает складываться в античном обществе и, пройдя ряд ступеней, достигает полного развития на этапе капитализма. Никогда он не относил к общественно-экономической формации первобытное общество. Рабовладение, феодализм и даже капитализм, будучи разными способами производства и общественными формами, — не самостоятельные общественно-экономические формации, а ступени складывания единой и целостной общественно-экономической формации. Своего завершения этот процесс достигает на стадии капитализма. Что касается «азиатского способа производства», то в период написания первого тома «Капитала» Маркс действительно относил его к одной из ступеней становления общественно-экономической формации. Вот хрестоматийная цитата на эту тему из того же «Предисловия»: «В общих чертах, азиатский, античный, феодальный и современный, буржуазный, способы производства можно обозначить как прогрессивные эпохи общественной экономической формации» [39] .
39
Там же. Т. 13. С. 8.
Впоследствии — в результате знакомства с трудами Моргана, Баховена, Маурера, нашего М. Ковалевского и др. — Маркс откроет для себя еще одну общественную формацию, предшествующую общественно-экономической. В знаменитых конспектах своего письма к Вере Засулич он назовет ее «первичной (или архаической) общественной формацией» в отличие от «вторичной» — экономической. К ней, по его мнению, следует отнести, помимо первобытного общества, все цивилизации Древнего Востока, образующие «заключительный этап» этой формации. В результате Маркс отказывается от термина «азиатский способ производства» при попытке объяснить природу и структуру этих цивилизаций [40] .
40
См. на эту тему: Виткин М. Л. Восток в философско-исторической концепции К. Маркса и Ф. Энгельса. М., 1972.
Вот тебе и «экономический историцизм» Маркса, выводящий за пределы экономической истории большую часть человеческой истории.
Итак, не пять, а лишь две общественные формации, из которых только вторая является экономической. Добавим к этому, что античность и феодализм — лишь начальные формы складывания общественно-экономической формации, в которых экономические (рыночные) отношения не приобрели еще самодовлеющей роли и существуют в тесном переплетении с доэкономическими (непосредственно личными) связями и отношениями. Окончательная победа вещных связей над личными, экономических отношений над всеми остальными произойдет лишь на заключительной — буржуазной — стадии развития общественно-экономической формации.