Марли и мы
Шрифт:
Я послал резюме, все еще убеждая себя в том, что это шутка. Через две недели раздался звонок от правнучки Дж. А. Родейла, Марии Родейл. Я направлял письмо в отдел кадров компании и был настолько удивлен тому, что слышу самого владельца, что попросил повторить ее фамилию еще раз. Мария лично заинтересовалась журналом, основанным ее дедушкой, и загорелась идеей вернуть изданию былую славу. Она была уверена, что для этого ей нужен профессиональный журналист, а не просто рьяный садовод-органик, и она хотела поместить в журнал побольше увлекательных, важных материалов об окружающей среде, генной инженерии, разведении скота и птицы индустриальными
Я ехал на собеседование, настраиваясь основательно набить себе цену, но я попался на крючок, едва свернул от аэропорта на двухполосную сельскую дорогу. На каждом повороте моему взору открывался очередной красивый вид: здесь каменный фермерский дом, там крытый мост. Оттаявшие наполовину ручьи журчали, стекая с возвышенностей, а вспаханные поля уходили за горизонт. Стояла весна, и каждое дерево в долине Лихай вступило в восхитительную пору цветения. Остановившись у такого странного в сельской местности знака «Стоп», я вышел из взятого напрокат автомобиля и встал на дороге. Повсюду простирались леса и луга. Нигде не было видно ни машин, ни людей, ни зданий. Из первого же попавшегося на пути телефона-автомата я позвонил Дженни: «Ты не поверишь, какие тут места!» – сказал я ей.
Через два месяца грузчики сложили все содержимое нашего дома в Бока Ратон в гигантский грузовик. Машина и мини-вэн разместились в автомобильном перевозчике. Мы передали ключи от дома его новым владельцам и провели свою последнюю ночь в Южной Флориде у соседей, прямо на полу. Марли растянулся между нами. «Комнатный пикник», – потешался Патрик.
На следующее утро я проснулся рано и вывел Марли на его последнюю прогулку по земле Флориды. Пока мы делали круг по кварталу, он сопел, рвался вперед и вставал на дыбы, поднимая лапу на все кусты и почтовые ящики, мимо которых мы проходили. Он и понятия не имел о той резкой перемене в жизни, которую я собирался ему устроить. Чтобы перевезти его на самолете, я купил прочную пластиковую клетку, а по совету доктора Джея после прогулки всыпал в пасть псу двойную дозу успокоительных. К тому времени, как наш сосед подвез нас до международного аэропорта Палм-Бич, глаза Марли покраснели, и сам он стал чрезвычайно вялым. Он не сопротивлялся бы, даже если бы его привязывали к ракете.
На терминале клан Грогэнов сразу бросался в глаза: двое дико возбужденных мальчишек, носившихся по кругу, голодная малышка в коляске, двое обессилевших родителей и одна необычайно заторможенная собака. Довершали картину прочие обитатели зверинца: две лягушки, три золотых рыбки, рак-отшельник, улитка по имени Лентяйка и живые сверчки для кормления лягушек в коробке. Пока мы стояли в очереди на регистрацию, я приготовил пластиковую клетку. Из всех, что я видел, эта была самая большая, однако когда подошла наша очередь, женщина в форме посмотрела на Марли, перевела взгляд на клетку, потом снова на Марли и сказала:
– Мы не можем допустить на борт собаку в этой клетке. Он слишком велик для нее.
– В зоомагазине мне сказали, что эта клетка для больших собак, – удивился я.
– Согласно правилам Федерального авиационного агентства собака должна свободно стоять и поворачиваться в клетке, – объяснила женщина и скептически добавила:
– Ну-ка, попробуйте.
Я открыл дверцу и позвал Марли. Но он не собирался добровольно заходить в эту переносную клетку-тюрьму. Я толкал и тыкал его,
– Хочешь освежиться, Марли? Ну-ка, беги за драже! – Тут я кинул угощение в клетку. Как и ожидалось, он проглотил наживку и вошел внутрь.
Служащая аэропорта была права: клетка не совсем подходила Марли. Во-первых, ему приходилось пригибаться, чтобы не биться головой о потолок, во-вторых, его нос упирался в заднюю стенку, и, в-третьих, его зад торчал из двери. Я подогнул хвост собаки и закрыл дверцу, слегка вдавив Марли внутрь.
– Ну, что я вам говорил! – похвалился я, надеясь, что она все же сочтет эту емкость вполне удобной для Марли.
– Он должен суметь повернуться, – спокойно ответила женщина.
– Малыш, повернись, – кивнул я ему, тихонько присвистнув. – Давай же, повернись.
Он бросил на меня через плечо мутный взгляд. Его голова терлась о потолок, как будто ожидая указаний, как же совершить такой подвиг. Если он не повернется, то авиакомпания не пустит его на борт. Я посмотрел на часы. У нас было двенадцать минут чтобы пройти службу безопасности, пересечь зал ожидания и сесть на самолет.
– Иди сюда, Марли, – сказал я с еще большим отчаянием. – Давай же!
Я щелкал пальцами, стучал по дверце, причмокивал.
– Ну, пожалуйста, – умолял я его. – Повернись.
Я уже был готов упасть на колени, как вдруг услышал треск и вслед за тем голос Патрика.
– Упс, – сказал он.
– Лягушки выпрыгнули! – вскрикнула Дженни, бросаясь в погоню.
– Фрогги! Кроки! Вернитесь! – закричали мальчики хором.
Моя жена уже стояла на четвереньках и ползала за лягушками по полу, но они коварно сохраняли дистанцию в один прыжок. Пассажиры останавливались и глазели во все глаза. На расстоянии лягушек видно не было, и создавалось впечатление, что по полу ползает полоумная тетка с пачкой подгузников на шее, которая, очевидно, перебрала с утра пораньше. По выражению лиц окружающих можно было утверждать, что они бы ничуть не удивились, если бы внезапно Дженни завыла.
– Извините, я на секунду, – спокойно сказал я сотруднице аэропорта и, встав на четвереньки, присоединился к Дженни.
Нам удалось поймать Фрогги и Кроки в момент, когда они собирались сделать свой последний прыжок к свободе через автоматические двери. Все присутствующие получили массу удовольствия, наблюдая за нами. Только мы повернулись, я услышал громкий шум из собачьей клетки. Она пошатнулась и закачалась. Приглядевшись, я увидел, что Марли каким-то образом удалось развернуться.
– Видите, – сказал я служащей. – Он поворачивается без проблем.
– Ладно, – ответила она, нахмурясь. – Считайте, что вам повезло.
Двое рабочих поставили клетку с Марли на тележку и увезли. Припозднившиеся пассажиры ринулись к самолету. Мы подбежали как раз в тот момент, когда выход к самолету уже закрывался. Мне вдруг пришло в голову, что если мы опоздаем на самолет, Марли отправится в Пенсильванию один. И мне страшно было подумать о дальнейшем развитии событий.
– Стойте! Мы здесь! – заорал я, толкая коляску Колин вперед. Дженни с мальчиками бежала в пятнадцати метрах от меня.