Марли и мы
Шрифт:
На следующий вечер, когда я приехал с работы и припарковался на подъездной дорожке, все трое детей выбежали из дома встречать меня, и у каждого в руках было по новорожденному цыпленку. Дженни шла позади и держала четвертого. Ее подруга Донна завезла птичек днем. Цыплятам едва был день от роду, и они, подняв головки, вглядывались в меня, словно спрашивая: «Не ты ли моя мама?»
Патрик был первым, кто выдал новость:
– Я назвал своего Перышко, – объявил он.
– Моего зовут Чирик-Чирик, – подхватил Конор.
– Мая цыпа Фшистик, – прощебетала Колин. Я уставился на Дженни вопрошающим взглядом.
– Пушистик, – пояснила Дженни. – Она назвала своего цыпленка Пушистиком.
– Дженни, – забил
– О, будь реалистом, фермер Джон, – сказала она. – Ты не хуже меня знаешь, что никогда бы не смог причинить вред ни одному из них. Ты только взгляни, какие они хорошенькие.
– Дженни! – взмолился я.
– Кстати, – сказала она, показав на четвертого цыпленка у себя в руках. – Познакомься с Ширли.
Перышко, Чирик, Пушистик и Ширли поселились на кухонном шкафу, в коробке, над которой висела электрическая лампочка, согревавшая их. Они ели и спали, потом еще немного ели и в результате росли с захватывавшей дух скоростью. Через несколько недель после того как птичек принесли домой, что-то заставило меня проснуться на рассвете. Я сел на кровати и прислушался. Снизу доносился слабый крик. Он был скрипучим и грубым, больше похожим на кашель туберкулезника. Крик прозвучал снова: ку-ка-ре-ку! Несколько секунд истекли, и он снова, так же слабо, но немного по-другому призвал: рук-ру-рук-ру-ру!
Я потряс Дженни и, когда она открыла глаза, спросил:
– Когда Донна принесла цыплят, ты ведь попросила ее еще раз проверить, все ли они курицы, правда?
– А ты что, можешь их отличить? – спросила она, перевернулась на другой бок и снова заснула.
Это называлось определение пола. Фермеры, разбирающиеся в своем деле, могут посмотреть на новорожденного цыпленка и определить с точностью до 80 %, мальчик это или девочка. На фермерском рынке птица определенного пола имела цену повыше. Более дешевым вариантом было купить птиц неизвестного пола. В таком случае молодых петушков забивают на мясо, а курочек оставляют, чтобы они неслись. Но это требовало умения убивать, ощипывать и потрошить любых лишних петушков, которые могли обнаружиться позже. Как известно любому, кто хоть раз разводил кур, два петуха в стае – это перебор.
Как выяснилось, Донна даже не удосужилась определить пол наших цыплят, и три из них оказались петухами. Коробка на кухне стала похожа на приют для мальчиков-сирот. Самая проблемная черта петухов заключается в том, что они не желают уступать позицию лидера другому петуху. Если у вас равное количество кур и петухов, вы можете подумать, что они разойдутся по парам. И ошибетесь. Петухи начнут бесконечный бой, жестоко расцарапывая друг друга, чтобы определить, кто станет главным в курятнике. Победителю достанется все.
Как только наши петушки подросли, они начали клювом отстаивать свое положение и кукарекали в честь победы. Учитывая, что они так и остались на кухне, и именно там, переполненные тестостероном, давали волю своим клювам, пока я носился на задний дворик смастерить курятник, все это не доставляло мне никакой радости. Ширли, наша единственная востребованная бедняжка, получала больше внимания, чем могут мечтать самые похотливые женщины на свете.
Я думал, что постоянное пение наших петушков сведет Марли с ума. В его молодые годы одно только сладкое чирикание крошечной певчей птички в саду «заводило» его до бурного лая, и он начинал кидаться от одного окна к другому. Тем не менее эти кричащие в нескольких шагах от его миски петушки не оказывали на него никакого действия. Казалось, он и не подозревал об их существовании. С каждым днем они кукарекали все громче, и эхо разносилось в пять утра по всему дому: ку-ка-ре-куууууу! Несмотря на суматоху, Марли продолжал спать. И тогда мне впервые пришла в голову мысль
Такое развитие событий было реальным и предсказуемым. В последние месяцы Марли, казалось, совершенно не замечал меня, чего никогда не было раньше. Я звал его, а он на меня даже не смотрел. Я брал его на прогулку перед сном, он принюхивался в саду, не обращая внимания на мой свист и призывы вернуться обратно. Он засыпал у моих ног в гостиной, и когда кто-то звонил в дверь, даже не открывал глаз.
Уши Марли доставляли ему неприятности с самого раннего возраста. Как и многие лабрадоры, Марли был предрасположен к ушным инфекциям, и мы потратили немалые суммы на антибиотики, мази, моющие средства, капли и визиты к ветеринару. Псу даже пришлось перенести операцию по укорочению наружных слуховых проходов, чтобы предотвратить развитие болезни. До того как мы принесли домой петухов, которых не слышать было невозможно, мне и в голову не приходило, что за эти годы проблема усугубилась и наша собака постепенно переселялась в мир приглушенного и отдаленного шепота.
Казалось, сам Марли мирился с болячками. Он прекрасно переносил пенсионный возраст, и проблемы со слухом не влияли на его размеренный деревенский образ жизни. На самом деле, глухота служила веским оправданием его непослушания. В конце концов, как он мог отреагировать на команду, которой не слышал? Каким бы тупоголовым он ни был, я мог поклясться, он понял, что глухота ему пошла только на пользу. Положи ему кусок мяса в миску – он прибежит из соседней комнаты, ведь его способность улавливать притуплённый звук шлепнувшегося на металл мяса никуда не исчезла.
Но покричи ты ему, когда он где-то гуляет, и он, скорее всего, не отзовется, более того, весело побежит прочь, даже не посмотрев через плечо виноватым взглядом, как делал прежде.
– Мне кажется, пес жульничает, – поделился я с Дженни.
Она согласилась, слух у Марли появлялся выборочно, но каждый раз, когда мы испытывали его – подкрадывались сзади, хлопали в ладоши и кричали его имя, он не реагировал. Зато когда бросали в его миску еду, он прибегал незамедлительно. Он казался глух ко всем другим звукам, кроме одного, самого приятного его сердцу, а вернее, его желудку – сигналу к обеду.
Марли по жизни был вечно голодным. Мы не только ежедневно насыпали ему большие порции собачьего корма, достаточные, чтобы прокормить целое семейство чихуа-хуа, мы начали добавлять в его рацион объедки со стола, несмотря на мудрые советы всех книг о собаках. А в них говорилось следующее: объедки приучают собак к человеческой еде, и животные начинают отказываться от собачьего корма. И кто сможет поставить это в вину, если им приходится выбирать между недоеденным бифштексом и сухим кормом? Объедки способствовали ожирению собак. Лабрадоры, в частности, были склонны к полноте в области щек, особенно когда достигали среднего возраста и позднее. Некоторые лабрадоры, особенно английские, вырастая, становились такими толстыми, что походили на воздушные шары.